Шрифт:
– Помню, ну, это хорошо, она тоже симпатизировала ему. Дай бог, им счастья.
– Да. Лин, а твой этот Мирон? Он мажор, что ли?
– Мажор, ещё какой мажор, отец у него туз московский, магнат, вот и размажорил, единственного сыночка. Ох, Наташка, не напоминай мне, я и так не могу забыть его, всё думаю, зачем надо было связываться мне с ним? Влюбилась. А, ему, зачем надо было, связываться со мной? Он, знаешь, какой красавец, такой харизматичный, к тому же, разве, мало девок рядом трётся? Вообще-то, так, у нас, хорошо всё с ним было, некоторые, завидовали даже и вдруг Поверить не могла, что это но сделал, но, факты говорят сами за себя.
– Да, что, твои факты? Всё может быть, и не так, как ты думаешь. Есть ухари, перевернут всё с ног на голову и тебя виноватым оставят.
– Не успокаивай ты меня, Наташ, я уже смирилась со всем. Вот, смотри.– Я стала загибать пальцы.– Брошена, раз. Беременная, два. Мать-одиночка, три. Мало? Опозорена, оплёвана, разбита морально. Но, решила жить, не смотря ни на что, и быть счастливой, и поверь, я пробьюсь, поднимусь, ради ребёнка.
– Вот это мне нравится! Вот это я приветствую! Х…й, забей на всех, и выше голову, такое настроение, самое лучшее Линк. Прорвёмся!
Мы долго ещё сидели, из кухни переместились в комнату.
– Скрипка? Линка-а-а, сыграй полонез. Давно тебя не слышала.
Наташка, ну, как отказать тебе? Я, достала скрипку. Взмахнула смычком, и, полилась волшебная мелодия. Прикрыла глаза: вот я плыву по морю, тихо, спокойно и неожиданно попадаю в шторм, меня бросает волна сверху вниз! Борюсь, выплываю и вдруг ветер затихает. Тише, тише, мелкая рябь на воде. Меня потряхивает и я, снова успокаиваюсь, тихо, плавно. Сердце замирает.
Я открыла глаза, Наташка молча смотрела на меня.
– Линка, это волшебно было. Не плачь, всё наладится.– Подруга обняла меня.– Не мы первые, не мы последние.
О, а у меня и правда слёзы из глаз.
– Прости, Наташ, расчувствовалась, просто музыка такая. Сама понимаешь.
– Понимаю. Пора мне, Лин, пойду, а то поздно уже, родители волноваться будут. Пока, теперь мы с тобой, чаще видеться будем.
– Пока Наташ, приезжай не забывай меня, а то я скоро как бегемотик буду. – Улыбнулась я.
– Приеду. Ты, мне только крестника роди.– Шепнула она, как будто кто то нас слышит.
Наташка, я сама ещё не знаю, кого ношу.
Я проводила подругу, прибралась на кухне и прилегла, на душе хорошо стало. Поддержка семьи, много значит, и поддержка подруги, тоже.
Миронов Матвей Архипович.
Сбежал! Сбежал, сопляк! Думаешь, я не найду тебя? Да, я тебя, из под земли достану и на верёвке к Бобровым приволоку. Так, срочно заблокировать карты о, чёрт, он уже успел деньги снять. Ну, всё равно, далеко не уйдёшь, щенок, молоко ещё на губах не обсохло, а туда же, против отца. Отродье тавринское, как не хотел жениться на этой Дине, его мамаши непутёвой, отец заставил. Ну, Мирон, сам напросился. Сядешь у меня, на голодный паёк. Я тебя выучу.
– Алло? Это ты Андрей? Нашёл? – У Матвея Архиповича голос пропал, он шипел в трубку.
– Машина, возле банка стоит, а его, нигде нет. Вокзалы, аэропорты, всё проверил. Чисто.
Матвей Архипович, зарычал от безысходности. Всё. Упустили. Такую мне, сделку сорвал. Бобровы теперь, знать меня не захотят, дочь в слезах в комнате закрылась. Позор, позор мне. Сын, родной сын, подвёл.
Глава 4. Мирон.
– Гони шеф. – Я сел в такси, назвал пригород Москвы, там сестра матери живёт, найду, узнаю, где она, может к ней уеду. К матери родной.
Бомбила, кивнул головой и мы поехали, лихач, ещё хлеще, чем я. Машину свою, оставил у банка, пусть поищут. Найдёт отец, уж теперь, ищеек по следу пустил, их у него много. Но, и я не лыком шит, его же, сын. Обижаться не на кого.
К тётке приехал уже ближе к вечеру, рассчитался с таксистом.
– Мирон? Это ты?– Тётка смотрела на меня удивлённо.– Здравствуй Мирон.– Она обняла меня.
Тётку я раза два видел, когда ещё мать с нами жила, после её исчезновения, отец запретил мне с ней общаться. Орал, нечего с этой породой знаться, они продажные все.
– Да, это я, мне, с Вами, поговорить надо. Здравствуйте, тёть Жень.
– Ох, пойдём в дом, ты голодный наверное.– Спохватилась тётка, и повела мея в дом кормить. А, меня подмывало, как бы отец сюда кого не послал. Он может.
Тётка посадила меня за стол, пока я ел, она молча смотрела на меня, после сказала.
– Какой красавец у Дины вырос.– Тёть Женя вытерла платком глаза.