– Как тебе понравилась полоса препятствий? – уже в конце обхода решил уточнить причины недовольства атамана Кондрашов.

– Стандартная армейская, – кивнул Алексей.

– А стрелковый полигон?

– Тоже как в военном училище, – опять кивнул Алексей.

– Но вот такого «коридора смерти» у армейцев нет, – похвалился начальник разведки и контрразведки. – Мы всё устроили по твоим рекомендациям: расставили мишени в извилистом коридоре с множеством боковых ответвлений, установили чучела и механические куклы для отработки ударов и уклонов. Думаю, получилось не хуже, чем у древних тибетских мастеров боевых искусств. И рукопашный бой ведём по новой методике, что ты разработал.

– Войсковой рукопашный бой, – кивнул Алексей.

– Что не так? – непонимающе развёл руками Кондрашов. – Ну не все курсанты молодецкую прыть проявляют на полигоне. Так многие уж совсем не юноши. Однако ведь для хорошего шпиона главное не железное тело, а изворотливый ум.

– Вот и я всё о том же думаю, – грустно вздохнув, остановился у двери радиокласса Алексей и прислушался к перестуку телеграфных ключей. – Эдуард Петрович, трудно фронтовикам морзянка даётся?

– Не у всех музыкальный слух, – пожал плечами Кондрашов. – Стреляют ветераны лучше, чем радиограммы отстукивают.

– Да и на полосе препятствий старички не очень-то прытко бегают, – опять тяжело вздохнул Алексей.

– По годам и прыть, – разведя руками, согласился с недостатками возрастных курсантов Кондрашов. – Тут уж мало что исправишь. Зато жизненного опыта и выдержки у ветеранов больше.

– Вот и я всё о том думаю, – глянув в глаза генералу, повторился атаман. – Не тому мы офицеров-фронтовиков учим. Шпионам иная программа подготовки нужна, не армейская. Конечно, молодых новобранцев полезно по полосе препятствий и на стрелковых полигонах погонять года два, но вот фронтовиков надо бы избавить от лишней суеты. Офицеры уже имеют общевойсковую подготовку, им надо бы больше изучать специальные науки. Так что давай-ка, Эдуард Петрович, освободим ветеранов от лишней беготни. Да и радиодело пусть только охочие до него изучают.

– А ну как в жизни пригодится? – нахмурил брови генерал. – Ведь техника бурно развивается, скоро без передачи радиограмм шпионское ремесло уже и не представишь.

– Молодых курсантов можно и радиоделу поучить, – пожал плечами Алексей. – У новичков пять лет для обучения будет, а вот офицеров-фронтовиков надо бы готовить по ускоренной программе.

– Ведь и собирались офицеров доучивать за три года, – догадался о грядущих переменах опытный контрразведчик. – Так зачем ускоряться-то?

– Учёного учить – только портить, – похлопав генерала по плечу, улыбнулся войсковой атаман и тут же посуровел ликом. – В военную годину нет времени на академическую подготовку.

– Разве уже завтра война? – округлились глаза у руководителя самого осведомлённого в парагвайском государстве ведомства.

– А шпионская война никогда и не прекращалась, – рассмеялся Алексей и, взяв соратника под руку, увлёк дальше по коридору. – Нет у казаков времени на раскачку. Со всех сторон прижимают нас недруги. Пройдёт лет пять, и мы уже не сможем вытягивать из Советской республики талантливых инженеров, да и общий поток эмигрантов иссякнет. Надо пользоваться моментом, пока большевистская власть слаба. В капстранах тоже через десяток лет сильно не разгуляешься: оставшиеся русские эмигранты глубоко корни пустят, а буржуазные экономики отойдут от последствий войны и начнут финансирование новаторских технических проектов. Нам бы к урочному часу успеть выгрести из зарубежья всех неприкаянных инженерных гениев и обездоленных безработных специалистов.

– Да, и в Москве, и в Париже русские профессора простыми учителями работают, – тяжело вздохнув, кивнул генерал. – А молодые дерзкие инженеры-конструкторы не находят денег для продвижения революционных идей. Если уж такой признанный русский авиаконструктор, как Сикорский, скитался отверженным беспризорником по Европе и Америке, то что уж о менее известных говорить. Вон идеи моего однополчанина Зворыкина в области аппаратуры связи ни одного мецената не заинтересовали, а поданную патентную заявку на телевидение американские чинуши вообще взяли и отклонили, посчитав бредовой фантазией. Кстати, мне агентура доносит о невиданном техническом прогрессе в лаборатории Зворыкина и Рчеулова. Неужто Владимиру Козьмичу и Борису Александровичу совместно удалось продвинуться в передаче по радиоэфиру изображения на дальнее расстояние? Ведь в Англии тоже никто не взялся за финансирование столь фантастических технических разработок русских инженеров.

– Буржуи согласны вкладывать деньги только в заведомо прибыльные проекты, – входя вслед за генералом в огромную аудиторию с расположенными амфитеатром рядами длинных парт, зло ухмыльнулся парагвайский магнат. – Эдуард Петрович, давайте присядем за профессорский стол. Пожалуй, пока тут соберутся все преподаватели училища, у нас есть чуток времени порассуждать о превратностях развития мирового технического прогресса. Кстати, каков штатный состав курируемого вами учебного заведения?

– Общая численность – около тысячи, – покрутив пальцами в воздухе, поведал куратор. – Из них примерно сотня преподавателей: офицеры тайной полиции, военной контрразведки и разведки, а также специалисты по боевой подготовке из армейских частей. Правда, по физподготовке всё больше мастеров ведения стрелкового боя, ибо приёмы владения холодным оружием, разумеется, кроме ножа, в программу подготовки шпионов не включены. Рукопашники представлены знатоками английского бокса, французской борьбы и японского джиу-джитсу в европейской интерпретации. Однако обучение курсантов проводят по новой методике, изложенной в твоей монографии, мастер Ронин.

– Я готовил наставления по рукопашному бою для армейских частей, – вздохнув, отрицательно покачал головой Алексей. – Для шпионов надо проводить существенную корректировку. Ну да ладно, сейчас преподаватели соберутся, попробую доходчиво объяснить новую концепцию тайного боя.

В аудиторию начали заходить первые из приглашённых на педсовет. Генерал небрежно кивнул и махнул рукой, дабы занимали места в амфитеатре из возвышающихся полукругом рядов парт. Чтобы не отвлекаться каждый раз на приветствия, Кондрашов отвернулся от двери и, закинув ногу за ногу, закурил папиросу.