– Устраивайся поудобнее, – крикнула ему Вивиан из кухни. – Я заварю кофе.

Он ослабил галстук, снял черный смокинг и, повесив его на спинку стула, опустился на диван.

Несколько минут спустя до него донесся восхитительный аромат свежего горячего кофе. Вивиан вошла в комнату с подносом, на котором стояли две чашки, сливочник и сахарница. Поставив его на кофейный столик, она подошла к граммофону, чтобы включить музыку.

– Как тебе здесь? – спросила она. – Хорошо я все обустроила?

– Еще бы, – ответил он, завороженно наблюдая за ней в свете лампы. – Главное – чтобы тебе нравилось.

– Мне очень нравится. И все благодаря тебе.

Сев на диван, она спросила, какой он предпочитает кофе.

– Со сливками, спасибо.

Она налила кофе в чашку и протянула ее Теодору. Один только запах этого напитка отрезвил его после вечерних возлияний. Или, возможно, так на него действовала компания Вивиан.

Они откинулись на спинку дивана и принялись обсуждать работу в министерстве и то, что происходит в мире.

– Иногда это все кажется нереальным, – эмоционально воскликнула Вивиан. – Вчера я прогуливалась по Блумсбери и видела, как одна семья сооружала себе бомбоубежище. Отец пытался превратить это в игру, притворялся, будто они вместе строят домик на дереве, но я-то знала, что это серьезно. – Она подперла пальцем висок. – Иногда мне хочется накричать на Гитлера. Я хочу потребовать, чтобы он прекратил всю эту глупость и оставил мир в покое.

– Я тебя понимаю.

Даже когда они говорили о войне, Теодор чувствовал себя на удивление спокойно и задавался лишь одним вопросом: как это возможно, чтобы женщина была такой невероятно красивой?

Война? Какая война?

Вивиан встала, чтобы сменить пластинку. Заиграла Mood Indigo Дюка Эллингтона. Вивиан вышла в центр комнаты и протянула ему руку.

– Потанцуй со мной.

Поставив кофейную чашку на край столика, он поднялся на ноги. Его рука скользнула по нежному изгибу ее бедра под шелковистой тканью платья. Взяв ее ладонь в свою, он почувствовал прилив сильного, почти болезненного желания.

– Я ревновала, когда смотрела, как ты танцуешь с леди Кларой, – призналась Вивиан, и ее голос стрелой пронзил его сердце. – Мне тоже хотелось потанцевать с тобой, но я не могла.

Ему не следовало приходить сюда. Воздух был теплым от джаза и задушевных бесед. А ее соседки уехали на выходные. Это было опасно.

– Расскажи мне о своем брате, – попросила Вивиан. – Такой бесстыжий донжуан и льстец.

– Мне не понравилось, как он себя вел.

– Мне тоже, потому что я не из тех девочек, которые влюбляются в таких обольстителей.

– Рад это слышать. Генри не сделал счастливой ни одну женщину из тех, кто поддавался его чарам. Я бы даже сказал, он разрушил их жизни.

– О боже. Ну, обо мне можешь не беспокоиться. Я вижу таких насквозь.

– Вероятно, это меня в тебе и восхищает больше всего, Вивиан. Ты проницательная. Умная.

– Тоже превращаешься в бесстыжего льстеца, – сказала она с дразнящей улыбкой.

– Тебя вообще невозможно очаровать?

Хватит, Теодор… Прекрати это прямо сейчас.

– Я не говорила, что невозможно, – неуверенно ответила она. – Просто для этого мало одного обаяния. Меня привлекает нечто иное.

– Что же? – Он умирал от желания узнать эту тайну.

Она провела рукой по его плечу и коснулась шеи.

– Меня восхищают порядочные и добрые мужчины.

Их взгляды встретились, и Теодор, прежде чем осознал, что делает, прижался губами к ее губам.

Поцелуй был опьяняющим. Он обхватил ее лицо ладонями, наслаждаясь вкусом, о котором мечтал с того самого первого вечера, когда впервые услышал ее пение.

– Странно, – прошептала она, отстранившись, – я ощущаю себя по-другому, когда так одета. Могу позвать тебя домой и пригласить на танец. Но в понедельник утром, когда увижу тебя в министерстве, этот наш танец будет похож на сон. Как будто его никогда не было. И от этого мне грустно.

– Почему грустно?

– Потому что я никогда не смогу быть с тобой.

– Почему нет?

– Потому что ты помолвлен с другой.

Он с удивлением отстранился:

– Нет, Вивиан, не помолвлен.

– Но будешь. Ты и сам это знаешь. И я не могу быть твоей последней интрижкой. Я не могу относиться к тебе легкомысленно.

– Я не хочу заводить с тобой интрижку. Я тоже не могу относиться к тебе легкомысленно.

Она медленно выскользнула из его объятий и направилась выключать музыку. Он почувствовал себя обделенным.