Но это все ерунда.

Я не имею в виду, что это не то, что стоит за вещами с физиологической точки зрения. Я просто имею в виду, что это все ерунда. Это все абсолютная чушь. Ничто из того, что я когда-либо читала, видела или слышала, не может подготовить меня к тому, каково это. Я даже не осознаю, что кричу:

— Папа! Да папочка! — снова и снова, пока я, вероятно, не делала это уже долгое время.

В какой-то момент я больше не могу кричать.

В какой-то момент я понимаю, что больше не трусь о папину руку.

В какой-то момент я понимаю, что он тоже не трётся, но его рука прижата к моей киске.

Я произнесла последнее

— О, папочка, — облегченным и счастливым шепотом.

Я остаюсь там около пяти минут, не двигаясь, а затем испытываю прилив энергии.

— Папа, — говорю я, оседлав его. Я целую его, а затем отстраняюсь. — Научи меня большему. Я хочу сделать все.

Я действительно чувствую, как его член прижимается к моим мокрым трусикам, хотя на нем брюки!

Но он говорит:

— Нет. Не сейчас. Ты знаешь, что такое оргазм, дорогая. Теперь я хочу, чтобы ты подарила себе один.

Я смотрю на него в шоке.

— Но… но, папочка, как я буду?

Он целует меня и говорит:

— Ты делаешь то же, что и я, дорогая, и позволяешь своим мыслям отвлекаться на другие вещи, которые ты хочешь сделать.

Мне все равно, что для этого нужно.

Я сделаю это.

Я ни за что не позволю этому уроку стать последним.