Француз сдвинул ветки, маскирующие вход.

Маккеррен протянул руку, и Майкл пожал ее.

— Ты береги себя, парень, — сказал шотландец. — Но задай этим сволочам перцу, передай привет от гвардейцев «черной стражи», а?

— Яволь. [6] — Майкл расположился на заднем сиденье, роскошном, покрытом черной кожей; водитель отпустил ручной тормоз и выехал из ворот.

Кусты были поставлены на место. Теперь все это выглядело как склон холма. «Мерседес» развернулся среди деревьев и выехал на проселок.

Майкл принюхался: кожа, свежая краска, едва ощутимый запах пороховой гари, смазка и тонкий аромат яблочного вина. «Ну и ну!» — подумал он и улыбнулся. В голубом небе плыли кружевные облака.

— Слушай, а Маккеррен знает? — спросил он Габи.

Она глянула на него в зеркало заднего вида. Ее черные волосы упрятаны под пилотку водителя штабной машины, поверх мундира надета бесформенная накидка. Пронзительный взгляд его зеленых глаз встретился с ее глазами.

— Нет, — сказала она. — Он думает, что я вчера вернулась в деревню.

— А почему ты не вернулась?

Она подумала минуту, осторожно ведя машину на ухабистом участке дороги.

— У меня было задание доставить тебя до места, — ответила она.

— Твое задание было выполнено, когда ты передала меня Маккеррену.

— Это ты так считаешь. А я думаю по-другому.

— У Маккеррена был для меня водитель. Что с ним?

Габи пожала плечами.

— Он решил… что работа там для него слишком опасна.

— Ты знаешь Париж?

— Достаточно хорошо. А то, чего я не знала, изучила вчера по карте. — Она снова взглянула в зеркало заднего вида; его глаза смотрели на нее не отрываясь. — Я же не всегда жила в деревне.

— А что подумают немцы, если мы наткнемся на дорожный патруль? — спросил он. — Наверное, красивые девушки не часто водят штабные машины.

— У многих офицеров водители — женщины. — Она внимательно следила за дорогой. — Секретарши или любовницы. И конечно, француженки тоже. Здесь престижно иметь водителем женщину.

Он задумался: что же сподвигло ее на это? От нее этого не требовалось. Ее часть задания была выполнена. Может быть, сказалась ночь их купания в римском бассейне? Или позднее, когда они с Габи делили черствую булку, запивая густым красным вином? Ну да ладно, она — профессионал. Она знает опасности, которые ее поджидают, знает и то, что с ней будет, если ее схватят. Он посмотрел в окно на зеленеющие поля, и вдруг ему подумалось: есть ли у нее капсула с цианидом?

Габи доехала до перекрестка, где проселок пересекал шоссе, покрытое гравием, — дорогу к Городу Мира. Она повернула направо и пересекла поле. Крестьяне ворошили сено. Французы отвлеклись от работы и стояли, опершись на свои грабли и глядя на проезжавшую мимо черную немецкую автомашину. Габи была хорошим водителем. Она держала постоянную скорость; ее взгляд был устремлен на дорогу и время от времени — на зеркало заднего вида. Она вела машину так, будто немецкий офицер имел определенную цель поездки, но не торопился.

— Я некрасивая, — сказала она тихо, через шесть или семь минут после их разговора.

Майкл улыбнулся, прикрыв рот рукой в перчатке, и разместился поудобнее на сиденье, чтобы в полной мере насладиться дорогой.

Они ехали в молчании. Мотор мягко урчал. Габи все пыталась понять, почему ей вдруг так захотелось быть вместе с ним. Да, это было просто необходимо, от этого никуда не денешься. Но дело не в нем, а в той тайне, которая с ним связана. Скорее всего, думала она, эта схватка с танком разожгла страсть в ее крови, а ведь этого уже не было так давно. Случались только искры, а здесь — целый костер. Вот что значит быть рядом с человеком, который создан для действия, думала она. С человеком, который хорошо знает свое дело. И вообще по-настоящему… хорош. Она прожила достаточно, чтобы суметь оценить характер; человек на заднем сиденье был особенным. Возможно, в нем много жестокого, даже… звериного. Ну что ж, такая у него работа. Да, когда она стояла голая в холодной воде, в его глазах светилась доброта. Ему присуща какая-то грация, он целеустремлен, и конечно же он джентльмен, подумала она, если такие еще живут на земле. Что бы там ни было, он нуждается в ее помощи. И она сделает все для того, чтобы он попал в Париж и выбрался из него. И это самое важное.

Она взглянула в зеркало, и сердце ее екнуло.

Их догонял «БМВ» с коляской.

Ее руки плотно обхватили руль, машина слегка вильнула. Майкл услышал знакомый звук, в последний раз он слышал такой в Северной Африке.

— Это за нами, — жестко сказала Габи, но Майкл уже посмотрел назад и оценил ситуацию.

Его рука потянулась к «люгеру». «Нет, еще не время, — решил он. — Спокойно».

Габи поддерживала постоянную скорость; это нелегко, когда у водителя сердце прыгает в груди. Водитель в шлеме и его спутник были в очках. Ей казалось, что они пристально смотрят на нее, со значением, как говорится. Рядом на полу лежал «люгер»; при необходимости она тотчас же могла выстрелить в окно.

— Не останавливайся, — сказал Майкл.

Он откинулся на спинку сиденья и ждал. Мотоцикл с коляской был в двух метрах от бампера, Габи посмотрела в зеркало и увидела, что водитель мотоцикла делает им сигнал остановиться.

— Они требуют, чтобы мы остановились. Что мне делать?

Майкл долго не раздумывал.

— Остановись.

Если он принял неверное решение, об этом они узнают сразу же.

Габи притормозила, свернула на обочину, и мотоцикл оказался перед ними.

— Не вмешивайся в разговор, — сказал Майкл и опустил стекло.