Итак, он продолжил путь. Через четверть мили дорога повернула налево и уткнулась в то, что походило на ветхую лесную лачугу, небольшой амбар, порушенный несокрушимым молотом погоды, и пастбище, поросшее сорняками. Мэтью знал, что где-то здесь находится одинокая могила.

Еще час — и дорога снова взмыла вверх и рухнула вниз. Еще один поворот — и Мэтью заметил, что солнце начинает садиться за кроны деревьев. Неужели оно и в Нью-Йорке садится так быстро? Он почувствовал, как на улице становится темнее, а температура воздуха падает.

А затем он наткнулся на повешенного.

То, что произошло дальше, останется тайной для Хадсона Грейтхауза, потому что прежде чем понять, что перед ним в петле болтается набитое соломой и одетое в грязные лохмотья чучело, Мэтью успел слегка намочить штаны своего прекрасного пошитого на заказ костюма.

Он снова остановил Сьюви, и на этот раз она возмущенно фыркнула и переступила на месте, не желая повиноваться.

— Тише, тише, девочка, — ласково произнес Мэтью, погладив благородную кобылу по шее. Собственный голос немного успокоил и его самого.

Соломенный человек покачивался на ветру, поворачиваясь, пока не стала видна обесцвеченная веревка на искусственной шее.

Мэтью вдруг показалось, что за ним наблюдают. Что-то кольнуло его в затылок — пожалуй, слишком сильно, чтобы проигнорировать. Он обернулся, но не увидел ничего, кроме дороги и леса. Осмелится ли он крикнуть? Он осмелился.

— Эй! Там кто-нибудь есть?

Возможно, это индеец? Наблюдает за ним из зарослей? Если так, то стоит запомнить одно: вы никогда не заметите индейца, если только он сам этого не захочет. А этот — или эти, если он там не один — такого желания не испытывает.

Мэтью вновь повернулся к чучелу. Ему все еще казалось, что на него кто-то смотрит, он даже не сомневался в этом. Собравшись с силами, он обратился к наблюдателю:

— Меня ждут дела дальше по дороге! Я никому не собираюсь причинять вреда, но пройти дальше — обязан! Слышите? Соломенный человек меня не остановит!

Ответа, разумеется, не последовало. Впрочем, Мэтью его и не ждал.

— Я иду дальше! — зачем-то объявил он. А затем добавил то, о чем сразу же пожалел: — Имейте в виду, у меня два пистолета!

Поняв, что только что сделал, молодой решатель проблем из Нью-Йорка стиснул зубы, досадуя на самого себя. Он ведь фактически обозначил, что в его распоряжении всего два выстрела, при условии, что одно — или сразу оба оружия, что было не такой уж редкостью — не дадут осечки. Проходя мимо пугала, Мэтью, сетуя на проклятое задание и свое неуемное любопытство, в сердцах толкнул чучело рукой. То закачалось, веревка заскрипела, и этот звук продолжался, пока висящая фигура не замерла на безветрии.

Сьюви несла Мэтью дальше, а темнота продолжала опускаться, превращая день в сизые сумерки. С наступлением вечера, который обратил тракт в непроглядное черное полотно, Мэтью ощутил растущее напряжение, а Сьюви казалась все более взволнованной. Полная луна давала немного света, пробиваясь сквозь плотные ветви, но его было явно недостаточно, чтобы дорога осталась безопасной. Мэтью понимал: если Сьюви оступится, это путешествие точно закончится фатально.

Он понятия не имел, сколько сейчас времени и жалел о том, что не может раздобыть хоть какой-нибудь фонарь. Впереди тоже не наблюдалось ни одного источника света. Мэтью всерьез задумался, не продешевил ли он, назвав сумму в десять фунтов. Потому что сломанная нога лошади или жизнь молодого решателя проблем стоили явно дороже…

Его размышления внезапно прервались, когда Сьюви повернула налево, и посреди дороги возникла фигура с факелом в руке.

Мэтью ахнул и обуздал Сьюви, заставив ее остановиться.

Перед ним стоял крупный мужчина — темноволосый, грузный и широкоплечий. Он был одет в нечто, которое и обносками-то можно было назвать с большой натяжкой. На ногах вместо обуви были обмотки ткани, скрепленные лозой.

— Слезай с лошади! — приказал он голосом, которому явно не хватало вспышки молнии, потому что удар грома, видит Бог, только что прозвучал.

Мэтью колебался. Одна его рука скользнула к пистолету, а затем он осознал, что из леса появляются все новые и новые фигуры: одни с факелами, другие скрытые в тени. Он насчитал, как минимум, шестерых мужчин и четырех женщин — все в лохмотьях и перемазанные в грязи.

— Сдохнешь раньше, чем достанешь свой пистолет, — предупредил первый незнакомец. Его тон пресек в Мэтью всякое желание спорить.

Он спешился, с небольшим успокоением заметив, что незнакомцы не вооружены. Впрочем, многие из них и сами по себе казались смертоносным оружием — не нужно было быть провидцем, чтобы увидеть под лохмотьями, в которые они кутались, грозные развитые мышцы.