Купец побледнел:

– Как можешь ты шутить, если и в самом деле служишь Ему?!

– Я служу своей госпоже, - ответил Йолсиппа. Теперь у купца не осталось сомнений, что это тот самый Дом.
– А вот она служит тому, о ком мы говорим, Улуму, Владыке Смерти.

Купец вздрогнул.

– Однако, - продолжал Йолсиппа, - я должен тебе кое-что сказать. Хоть моя госпожа и способна попросить своего господина сделать тебе одолжение, он может оказаться занят в данный момент и не придет на ее зов. Ты должен понимать, что у него много важных дел. А теперь скажи, что привело тебя сюда. Любовь, алчность или любопытство желаешь ты утолить?

– Если все, что говорят о твоей госпоже, правда, - твердо сказал купец (хотя он старался скрыть испуг, это ему плохо удавалось), - да, если все это правда, то я расскажу о своем деле только колдунье, которая живет в этом доме, - Кассафех.

Йолсиппа пожал плечами.

– Как хочешь, - сказал он.
– В любом случае у меня сейчас свидание с мальчонкой, прислуживающим в кабаке. Хотя он и не косит, но уверял меня, что может за три серебряные монеты развернуть свои глазки крест-накрест. Йолсиппа легонько постучал в красную дверь, которая тут же распахнулась. Заходи, - пригласил он и не спеша стал спускаться по склону холма, оставив разинувшего рот купца в одиночестве.

Прошло некоторое время, прежде чем тот собрался с духом и вошел в дом на колесах.

Убранство покоев Кассафех завлекало и манило. Со всех сторон горели розовые светильники, открывающие взору всевозможные чудеса. Самой удивительной была центральная комната - помещение с резными колоннами из кедра, расписными стенами и сиреневыми шторами. В золотых вазах благоухали прекрасные цветы; на полу лежала шкура огромного тигра, хитроумно устроенные глаза которого смотрел на купца, куда бы он ни пошел, а из пасти хищника вырывалось негромкое рычание. Рядом стоял ткацкий станок с незаконченным радужным полотном. Купец осторожно приблизился к станку и вдруг отскочил в сторону в неописуемом ужасе, потому что челнок неожиданно дернулся.

– Не бойся, - послышался голос из-за станка.
– Это всего лишь женщина за работой.

Купец боялся, что его ждет встреча со старой и безобразной ведьмой, но Кассафех оказалась молода и прекрасна, ее длинные блестящие волосы были чуть светлее ее золотистого платья. Однако глаза колдуньи постоянно меняли цвет, и одно это уже вселяло страх. Женщина, несмотря на приветливые слова, надменно посмотрела на купца, так что он счел благоразумным трижды поклониться.

– Не ты ли, - пробормотал он, - Кассафех?

– Да, это я, - услышал он в ответ.
– А теперь садись и поведай, что привело тебя сюда.

Купец присел на диван, оббитый расшитым шелком.

– Какое великолепие!
– воскликнул он.
– Мне кажется, я вижу сон!

– Это не сон, здесь все настоящее, - холодно ответила Кассафех.
– В моем доме нет иллюзий.
– Казалось, ее раздражают подобные замечания. Купец, чтобы не сердить ее, тут же принялся объяснять причину своего визита.

– Я бы никогда не решился побеспокоить тебя, если бы не мой престарелый дед, - начал он.
– Так вот, мой дед - а ему уже очень много лет - клянется, что в молодости заключил договор с.., с тем господином, которому ты служишь. По правде говоря, я всегда думал, что старик просто выжил из ума и похваляется тем, чего не было. Однако мне пришлось притворяться, будто я верю ему, так как после его смерти состояние должно перейти ко мне, и поэтому вполне разумно потакать ему. И вот теперь, как ты, верно, уже догадалась, мой старик устал от жизни и собирался покинуть этот мир. С радостью он уверял меня, что ему уготовано местечко при дворе.., ты знаешь чьем. Дед рассказал мне суть договора. В обмен на огромные богатства из древнего саркофага, который охраняли столь ужасные стражи и заклятия, что лишь.., э-э.., такой могущественный владыка, как твой господин, мог совладать с ними... Так вот, в обмен на эти богатства мой дед обязался провести тысячу лет во Внутреннем Мире, в обществе.., м-м-м.., известного лица. Будучи приверженцем всего сверхъестественного, старик в своих снах часто видел, что творится во Внутреннем Мире, который, вероятно, очень изменчив. Там, судя по всему, все могут создавать иллюзии...
– Тут купец замолчал и вытер пот со лба.
– Все прошло, как они и договорились, гробница, казалось, ждала, пока придет мой дед и заберет сокровища. Теперь его богатство почти что в моих сундуках, но... Однажды дед, пробудившись ото сна, завопил, что отказывается умирать. По всей видимости, - продолжал купец, - на деда снизошло новое видение Внутреннего Мира. Владыка Смерти взял себе жену - настоящее пугало. Говорят, она вся синяя от яда, глаза ее желтые и сверкают, а вместо правой руки - голая кость. Все обитатели Внутреннего Мира падают ниц перед этой дамой, выражая свое почтение, а она, надменная и властная сука, топчет ногами их спины... Но это еще не все. Однажды случилось так, что Владыка долгое время отсутствовал, а когда вернулся, то обнаружил, что эта госпожа взяла власть в свои руки. Ее зовут Наразен, и когда-то она была королевой... Говорят, она заявила, что ее обманом лишили трона и власти, и она будет править Внутренним Миром вместе с Владыкой Смерти, и что она не собирается покидать его владения, когда истечет ее тысячелетний срок. А чтобы придать силу этим заявлениям, она уже построила собственный дворец, и тот в два раза больше, чем дворец Самого Владыки! Дворец Наразен из черного гранита. Чтобы украсить его, она ограбила могилы половины земных королей. Необыкновенные бессмертные леопарды бродят по комнатам этого дворца и набрасываются на незваных гостей. Говорят, этих зверей подарил ей сам Владыка. Некоторые оправдывают его, говоря, что это награда, которую он позволил получить Наразен за то, что она предупредила его о замыслах неких глупцов, объявивших себя "Врагами Смерти". Однако, без сомнения, королева злоупотребила своими преимуществами и даже заключила договор с колдунами, а те тайно доставили во Внутренний Мир всякие растения, которые понадобились ей для того, чтобы разбить сады и парки вокруг своего дворца. И теперь ей нужны рабы, и она их получит, как заполучила для постройки дворца тех несчастных, с которыми заключал договор сам Владыка.
– Я слишком стар, чтобы гнуть спину из-за такой чепухи", - заявил мой дед. Брось, - успокаивал я его, - может статься, твой сон - обман". "Как же!
– завопил мой дед, размахивая посохом. Я узнал женщину, которая все время сопровождает Наразен, вечно целует ей руки и ухмыляется. Это она была посредником Его Светлости, когда я сто пятьдесят лет назад пришел, чтобы заключить с ним сделку, - это Лилас из Дома Синего Пса". Вот так, - закончил купец свой рассказ, - мой престарелый родич отбросил всякую мысль об уходе в мир иной, и, будучи необычайно упрямым, этот негодяй протянет, пожалуй, еще несколько десятков лет.

– И чем же я могу тебе помочь?
– сурово спросила Кассафех.
– Я не Лилас.

– Если ты служишь тому, кому служишь, ты, верно, сможешь повлиять на моего деда, объяснив ему, что никакой Наразен не существует.

– Но она существует, - возразила Кассафех.

– Неужели же твой господин не в силах угомонить эту женщину?

Кассафех улыбнулась. Ее глаза потемнели.

– Улум правит миром, разве не так? Почему он должен беспокоиться о том, что какая-то женщина пытается занять его место, если весь мир и так принадлежит ему?

– Но... Когда я был ребенком, священники учили меня, что Смерть - слуга людей, а не деспот.
– Взволнованно пробормотал купец.

– Все люди знают это. Купец поежился.

– Холодает, - сказал он.

– Тому есть причина, - отозвалась Кассафех.
– Скоро мой господин будет здесь.

Купца словно подбросило. Он увидел, как в светильниках затрепетало пламя, как закрылись глаза тигра.

– Почтенная госпожа, - прохрипел он, - кажется, мне пора.

С этими словами он выскочил из дома и ринулся вниз по склону холма, и на этот раз даже слоны не осмеливались трубить.

***

Много лет назад, после гибели города бессмертных, Улум отыскал Кассафех.

Затопленный морем Симмурад погиб, а небесные духи, спасшие Кассафех, оставили ее на каком-то плоскогорье. Моросил унылый дождь, и вокруг не росло ни одного деревца, под которым можно было бы укрыться. Йолсиппу они отнесли в ту же долину, правда уронив с некоторой высоты.

Двое бессмертных сидели и оплакивали свое бедственное положение. Они служили друг другу своеобразным утешением - просто потому, что находились в равных условиях. Даже слезы, которые Кассафех проливала по Симму, иссякли.