Шрифт:
– Фуми, это Ольга… вы в безопасности… всё хорошо.
Он наконец смог поднять тяжёлые веки.
Светловолосая женщина склонилась над ним, улыбалась и гладила его по волосам, как делала когда-то его собственная мать… так давно…
– Фуми, я так рада. Мы в Янамаре, на границе с княжеством Сатория, как мне сказали. Пока побудем в лесу, у болот. Мы смогли выбраться из того ада. Всё благодаря пространственным животным. Исидора нашла уцелевшего Друида, и мы смогли вас перевезти сюда. Вы слышите, Фуми?
Он слышал, но его волновала сейчас не собственная судьба.
Еле разлепив губы с засохшей кровью, он прошептал:
– Опоссум… опоссум жив?..
Книга 6. Эпизод 2.
В библиотеке стало слишком тесно и мрачно с появлением Оракула Ма.
– Как вы вообще сюда вошли? – спросил я, опустив приветствие.
Оракул внимательно посмотрел мне в глаза.
Вспоминая, как он выглядел раньше, я даже немного удивился. При первой нашей встрече, ещё в Янамаре, когда Ма был простым Настоятелем в маленькой ютакийской школе, он выглядел очень дряхлым и уставшим. Худой, равнодушный, лысый, с вечно тёмными кругами под глазами и в своём смешном черном колпаке с тесёмками, завязанными под подбородком.
Сейчас он будто помолодел лет на десять-двадцать.
Да, он остался таким же худым и лысым, с таким же колпаком, но теперь источал энергию и здоровье. Вот, что делает с магами поднятие ранга до высшего.
– Доступ к библиотеке Атифы дала мне сама госпожа Заварра, – пояснил он доброжелательно. – Именно древние жреческие знания позволили мне повысить ранг до Оракула. Царица Заварра хотела себе сильного союзника, и она его получила. Ну а вы, господин Волков, что здесь ищете?
«Не ваше собачье дело» – хотелось бы ответить мне, но я ответил:
– Да так, всякую информацию.
Оракул перевёл взгляд на Бахадура.
– Я пройду в шестой отсек, вы не против? Мне нужна восемнадцатая книга на сто тридцатой полке двадцатого отдела.
Бахадур кивнул.
– Это книга по древнейшим молитвам севера за авторством Жреца из Горного Озая, Раефа Зена?
– Совершенно верно, милый друг.
– Проходите, господин Ма.
Тот улыбнулся и отправился по лестнице на третий ярус, но на ступенях остановился и обернулся.
– Ах да… господин Волков, в госпитале вас искал ваш отец.
Я проводил взглядом его худую фигуру и шёпотом спросил у Бахадура:
– А вы точно знаете, какие книги он тут читает?
– Конечно. Если хоть кто-то возьмёт в руки не то, что собирается, я это почувствую.
– Тогда в ближайшие дни я собираюсь прочитать все семь томов по артефактам.
Он кивнул, разрешая мне наведаться в библиотеку позже, после чего одна из стен передо мной раскрылась, и я быстрым шагом отправился искать отца.
***
В госпитале я столкнулся с Мидори, и от этой случайной встречи неожиданно стало не по себе.
После того, как свиток показал мне её великих предков и наше возможное будущее, то отношения с Мидори вдруг усложнились. Я даже не сразу нашёлся, что сказать, поэтому сморозил первое, что пришло на ум:
– Как там дела?
Она устало выдохнула.
– Тяжело, но справляемся. Тебе бы тоже отдохнуть. У тебя такой измученный вид.
– Ну да… ага…
Девушка приложила тёплую ладонь к моему лбу.
– Ты плохо себя чувствуешь? Давай, я тебя тоже полечу.
– Э-э… нет, пока не надо.
Но она уже успела прошептать заговор, и от её ладони по моему телу пронеслась расслабляющая волна.
Чтобы не стоять рядом с ней, как дебил, я поспешил ретироваться в поисках отца. Нашёл его у самого тяжёлого пациента – рядом с Лёвой Зверевым. Отец протирал влажным бинтом его лицо, бледное и вспотевшее от сильного жара.
– Как он? – тихо спросил я.
– Совсем плох, но должен справиться, – ответил отец мрачно. – Мальчик крепкий, да и сама Целительница не так проста, как кажется.
– Об этом я как раз и хотел с тобой поговорить.
Договорившись с клановцами о том, что они присоединятся к обсуждению позже, мы с отцом вышли из госпиталя и направились вдоль ледяного коридора.
Отец провёл меня до своего рабочего кабинета, и, оставшись одни, мы смогли наконец нормально поговорить.
– Прости, сынок… прости меня за всё. – Он крепко обнял меня. – Тебе пришлось столько пережить.
Если честно, я до сих пор не простил ему того, что он больше года держал меня в плену. Этого никто из нас уже не смог бы забыть, и оно вбило клин между нами навсегда.