"Я плыву по водной глади ночного океана. Огни планктона, умирающего от каждого движения бедер, как продолжение моих чувств к тебе. Каждую секунду я погибаю и возрождаюсь вновь, думая о тебе. Любовь моя. Разве разрешено любить так чувственно? Когда каждый вдох это акт любви, когда каждая мысль - отражение тебя в этом мире". Современный роман о потери и сексуальности, духовности и смерти. Лизи - молодая девушка, страдающая от эмоциональной созависимости, проживает потерю брата и уход возлюбленного. Мистер Лис - мифическое животное, санитар леса, избавляющий мир от точек скопления хаоса - людей с пустыми сердцами. Их пути пересекаются, чтобы поведать историю поэтичной преданности множества сюжетных линии, неизменно ведущих в лес.
Посвящается всем посланникам любви,
которые раскрыли мои крылья и благословили их быть свободными.
Часть 1. Лето.
“Спрячьте лиса, а после всех жаждущих безумия, дабы спасти вас от одиночества, порожденного вашими истерзанными сердцами”
Уилльям Шекспир
Глава 1. Таинственный мистер Лис.
Эта история начинается в лесу.
В сонном туманном летнем лесу, который кто-то небрежно нарисовал лишь серой пастелью, раскидав по ветвям и кустам мелкие мазки розового и персикового рассветного перламутра.
В его июльской тени c невидимой завесой, коснувшись которой, мысли становятся громче, чувства тише, а время и вовсе перестает существовать, сливаясь воедино с бурлящим сознание ручья.
В его трелях и в каждом шорохе-послании обострившихся чувств.
“Будь чуток к дуновениям ветра, шелесту и, особенно, к своим мыслям – они представляют наибольшую опасность”.
Полупрозрачные лучи солнца осторожно и кротко пробивались сквозь листву едва согретых ими деревьев, пробужденные трелями гирлянд из птиц. Неугомонный бессонной ночью ручей встречал новый день.
В таком лесу и жил мистер Лис. В лесу предгорья, где все самые интересные тропинки были вертикальными, купели спрятаны от глаз, также как и постоянные его обитатели – медведи.
Он сидел на ещё не прогретом полднем камне, наблюдая, как миллионы Вселенных зависли в воздухе, прокладывая маршруты по лесу. Лесник обычно называл это «туманом».
Взгляд Лиса пронизывал горизонт разросшихся и оттого благодарных прохладному утру папоротников.
Его шкурка была расцветкой как у тибетских сородичей, но всё же он, несомненно, отличался от них
Взглядом.
Человеческим взглядом.
Ведь Мистер Лис был не обычным представителем своего семейства.
Бывали времена, когда о нем слагались легенды.
Его укусы лечили раны, удары лап возвращали почву под ногами, а острейший нюх мог определить, где в это мгновение находится тот, кому больше всего нужна помощь – человек с пустым сердцем, головой полной мыслями и разорванной в клочья жизнью.
Он был санитаром леса, который делал этот мир лучше, избавляясь от тех, в ком больше не осталось веры: гасил горячие точки скопления хаоса, чтобы экосистема продолжала функционировать без сбоев и сломанных микросхем. Как восход и заход солнца, как приливы и отливы – порядок вещей должен быть соблюден. Иначе в дело вмешаются более суровые высшие клининговые сервисы порядка. Его нельзя было считать ни злом, ни добром. Он лишь нёс свою дхарму, не заботясь о последствиях, ведь они будут всегда – независимо от степени его отстраненности.
Так было и сейчас. Лис подставил свою усатую мордочку ветру и ловил доносящиеся дуновения, чтобы понять, где, в какой части леса он должен быть сегодня. Его пепельно желтая шкурка, испещренная кельтскими рунами, колыхалась от едва уловимого дыхания леса.
Вздернутый к солнцу нос сник. Похоже сегодня в лесу без драмы.
Мистер Лис двинулся в сторону поляны, густо усеянной клевером. Пухлые июньские кролики носились взад и вперед, расплескивая избытки солнечных лучей на своих шкурках. Всего лишь несколько столетий назад эта поляна была болотом, и Лис помнил эти времена. Ведь руны на его шерсти были нарисованными кем-то, кто запечатлел их впервые.
Полного понимания того, для чего это сделали с ним, у него не было.
Он по крупицам собирал ответы из уже произошедших событий, и тех, что наступят в будущем.
Конечно, проще было бы спросить у того самого человека, но он никогда не давал ответов, а если и давал, то эти ответы были настолько отстраненные и расплывчатые, что плодили лишь еще большее количество вопросов.
Так что Мистер Лис предпочел однажды уйти, чтобы искать эти самые ответы в одиночестве, в тишине и густой темноте. Тогда он еще не знал, что все самые важные озарения уже теплеют в его груди.
Лис внимательно следил за кроликами и тем, как их души рисуют запутанные маршруты на карте леса в виде флёра акварельных следов. Животные отстукивали лапками ритмы капель мартовской оттепели и окутывали всё вокруг ароматами, сносящими крышу любому хищнику.
Где-то вдали начала виднеться тень сокола. Казалось, можно было увидеть даже с такого приличного расстояния как его когти по привычке стали смыкаться и размыкаться от одного лишь вида мягких шкурок.
В отличие от мягких акварельных мазков ауры кроликов, сокол оставлял в небе совершенно другой след – леденящий душу, с запахом металла и, при этом, неожиданной теплой древесности. Если бы эта птица была материалом, которым можно нарисовать картину этой части леса, то сокол определенно был бы коричневой смолой.