— Захочу, — кивнул Ян, но перед тем, как идти к баракам решил спровадить парня, чтобы тот не мельтешил со своими едкими замечаниями рядом. — А ты ступай-ка воды натаскай. Ужин готовить пора.

— Было бы из чего его варить, — буркнул парень себе под нос, но мужчина его услышал.

Легонько хлопнув юношу по загривку, Ян строго заметил:

— Не нравиться сушеное мясо жрать — ступай в лес и свежего добудь.

— Да какое это мясо! Так, название одно, — фыркнул Смур и отскочив в сторону от вновь поднявшего руку мужчины гордо удалился по делам.

Ян шагнул к баракам, но его остановил вставший на дороге невысокий, коренастый мужик. Скользнув взглядом по плечу воина, Ян, как и ожидал, увидел нашивку Стража этой Цитадели.

— Я тебя несколько раз видел только вот… — первым заговорил мужчина, глядя сверху вниз на Стража.

— Дрозд я, — хмыкнул низкорослый воин и протянул ладонь.

— Ян, — коротко ответил мужчина, ответив на рукопожатие.

— Говорят ты со своими из леса парнишку притащил? — с ходу начал Дрозд.

— Вроде того.

— Зовут как не знаешь?

— Он без сознания был, но вроде как на днях с Клевером уходил от Цитадели.

— Тогда я его знаю. Димой звали вроде, — хмыкнул Страж.

— И?

— Что и? Глянуть на него хочу. Из чистого любопытства, — пожал плечами мужчина.

— Ну пошли, кто я такой, чтобы Стража не пускать куда-то?

Дрозд только усмехнулся и первым направился к бараку, в котором останавливались все вновь прибывшие. Как Ян и думал, разрешение нужно было Стражу лишь формальности ради.

Парень действительно очнулся, хоть и был весьма плох на вид. Когда мужчины зашли Татьяна отпаивала его каким-то отваром, а Тисси крутилась рядом, внимательно слушая все, что говорит ей женщина:

— … а вот эти цветы по многу в отвар не добавляй. Сильно горчить начинает. Может тогда пользы от него больше становиться, но пить невозможно. Так, это корнем бередянки все обычно зовут, его…

— Таня, с лекциями немного подождать придется, — мягко прервал женщину Ян.

— Ладно, пойдем тогда ужином займемся. Крох, воды нам не натаскаешь?

— Я уже Смура послал, — успокоил Татьяну лидер.

Сидевший в углу здоровяк, уже начавший подниматься, довольно грохнулся на лавку.

Присев перед привалившимся к стене парнем Ян мельком его оглядел и в целом остался доволен внешним видом раненого. Юноша выглядел порядочно побитым, но по крайней мере теперь его раны были толково обработаны. Ладони и шею плотно перетянули чистыми бинтами, а мелкие ссадины покрыли какой-то мазью или просто хорошенько промыли.

— Ну, рассказывай, — вздохнул Ян.

— Что рассказывать? — сипло спросил парень.

— Да что хочешь. Как вообще в лесу очутился, где мы тебя нашли?

Некоторое время юноша молча глядел куда-то в пол, собираясь с мыслями или не желая говорить. Ян терпеливо ждал, пару раз при этом остановив желавшего заговорить Дрозда. Спустя минуту парень вздрогнул, будто ему отвесили пощечину, и наконец-то разомкнул губы. Его голос, сперва неуверенный и едва различимый, с каждой секундой звучал все крепче и крепче. Парень даже почти не кашлял, хотя слышно было, что ему тяжело говорить громко, но остановить самого себя он уже не мог.

Собравшиеся в бараке мужчины слушали раненого никак не меньше десяти минут. За это время парень рассказал и о группе, к которой присоединился, и о предательнице, втершейся в доверие, и о смерти большой части тех, к кому он успел привязаться за эти дни. Было заметно, что Диме тяжело все это рассказывать, но держать в себе, видимо, оказалось еще сложнее.

Вскоре юноша закончил рассказ и разразился долгим кашлем. Сидевший рядом Ян даже подумал, что парень выплюнет собственные легкие, но все обошлось.

— Н-да, ну и помотало вас, мелкий, — хмыкнул Дрозд, как только юноша прокашлялся. — Надо было в Цитадели оставаться. Разве я тебе не это советовал?

На глазах парня навернулись слезы, возможно из-за кашля, но Яну показалось, что виновато в них была не только болезнь. Но давить на жалость юноша не собирался и сипло огрызнулся:

— Да пошел ты!.. Сказал… что надо стать полезным для вас. А значит нужно убивать, сражаться, — потративший крохи своих сил на короткий рассказ, юноша кашлял и сипел чуть ли не через каждое слово.