– Как это?

– Ты же Лиза Боброва?

– Да.

– А в Воронежской области есть город Бобров.

– Он прямо так и называется?

– Прямо так. Лиза захлопала в ладоши. Бледненькое личико чуть порозовело, лучики, светившие в глазах, стали еще ярче.

– Мама, мама, иди сюда!

– Что случилось, дочка?
– Ира вбежала в комнату с полотенцем в руке.

– Дядя Миша сказал, что есть город, который называется Бобров, как мы.

– А тебе разве папа об этом не рассказывал?

– Нет.

– Ну, хорошо, теперь и ты об этом знать будешь. Все, отпускай Михаила Прокофьевича, мы будем чай пить.

– А я тоже хочу с вами.

– Пить чай?

– Да.

– А давайте мы сюда столик перенесем, - предложил Киреев. Наталья Михайловна поддержала его. Ира не возражала, Лиза тем более.

– Жаль, папа поздно придет, - щебетала девочка, пока взрослые переносили стол вместе с нехитрым угощением из кухни.
– Мы пир бы тогда устроили.

– А у нас и сейчас самый настоящий пир. Правда, Наталья Михайловна?
– подмигнул Киреев врачу. Раньше у него были дни, когда не хотелось никого видеть, но приходилось с кем-то встречаться, разговаривать. Сейчас же происходило другое. То удовольствие от каждого мгновения жизни перенеслось не только на вещи, предметы, но и на людей. Встречи были редки, но каждая, как по заказу, - душевна и тепла. Кирееву было хорошо. Время от времени он ловил многозначительные взгляды Натальи Михайловны, словно говорящие: "Я же не зря вас сюда привела". Вновь говорили о городах. Лиза застыдила Наталью Михайловну: та рассказала, что родом из Вологды, но вспомнить герб своего города не смогла. Михаил Прокофьевич поведал историю о своем двоюродном брате, который с приятелем, уезжая с Курского вокзала, решил немного выпить пивка, а в результате вместо тульской электрички сел в горьковскую.

– С часик они поспали, а проснувшись, стали думать, куда в Туле пойдут. А рядом бабушка сидела, видимо, глухая. Она у них возьми и спроси:

– Сынки, я к сестре в Петушки еду, не подскажете, скоро ли мне выходить? Брат и приятель на весь вагон начинают втолковывать бабуле, как ей не повезло, и что Петушки это где-то во Владимирской области, а они сейчас подъезжают к славному городу оружейников Туле. А поскольку бабка глухая была, скоро в их сторону удивленно смотрел весь вагон. Когда старушка начала понимать, что она не туда якобы едет - с ней приключилась истерика: "Меня же сестра вечером в Петушках встречать будет, а я в Тулу еду".

– Да, бабуля, - произнес сочувственно мой брат, - старость она ведь не радость. Не видать тебе Петушков, как собственных ушей.

– Это тебе скорее Тулы не видать, - произнес чей-то голос за спиной. Брат обернулся:

– И что вы хотите этим сказать? Пассажир в ответ показал пальцем в окно. Электричка остановилась, а голос машиниста объявил: "...следующая остановка - станция Петушки".

– Вы что, сдурели здесь все, что ли?!
– заорал приятель брата. А сам брат позже рассказывал, что от смеха весь вагон буквально лежал - такие у них с приятелем лица были. Но это не самое интересное, - Киреев как опытный рассказчик сделал паузу.

– С ними что-то случилось в Петушках?
– спросила Наталья Михайловна.

– С ними-то ничего. Та самая бабуля, вы ее, надеюсь, еще не забыли, вдруг решила выйти вместе с ними. Представляете? Ей все кричат: "Бабуля, ваша станция следующая", а она им в ответ: "В гробу я видела вашу Тулу, лучше сойду раньше".

– И что, сошла?

– Я бы рад соврать, да не буду. Кажется, все-таки ее остановили. Незаметно пролетело больше часа. Чайник разогревали три раза. Неожиданно Лиза погрустнела.

– Тебе плохо, доченька?
– тревожно спросила Ира.

– Утомилась, наверное.
– Наталья Михайловна поднялась, вслед за ней и Киреев.

– Да, нам пора и честь знать.

– Что вы, я не устала вовсе, - запротестовала Лиза.
– Просто... Просто мне грустно стало.

– Почему, дочка?

– Люди такие счастливые: могут путешествовать, в другие города ездить. Если я вылечусь, обязательно буду много путешествовать.

– Ты обязательно поправишься, Лиза. Но Лиза словно не услышала слова матери.

– На юг я ездить не буду, если это для меня вредно. Конечно, море бы мне хотелось увидеть, но что хорошего под солнцем весь день лежать и лежать? Чтобы потом загаром хвастать? Я буду по русским городам ездить. В Скопине побываю, Сапожке, Талдоме...

– Мы с тобой обязательно в Старгород махнем, - непонятно, то ли в шутку, то ли всерьез подхватил Киреев.
– А как насчет Боброва, а?

– Туда мы обязательно все поедем. Правда, мама?

– Правда, дочка.

– Интересно, какой он, этот Бобров? Когда они прощались, Лиза протянула Кирееву ладошку - маленькую, почти прозрачную:

– Дядя Миша, у меня первого мая день рождения. Я вас приглашаю. Вы мне очень понравились.

– Ты мне тоже. А за приглашение спасибо.- Киреев был искренне тронут.

– Правда, приходите. С Виктором, нашим папой, познакомитесь. А уж вы, Наталья Михайловна, обязательно должны быть...

Лиза перебила маму:

– И дядя Миша - обязательно, мамочка.

– Я же говорю... Уже на улице неожиданно горячо заговорила Наталья Михайловна. Они с Киреевым не спеша шли к метро, женщина взяла Михаила Прокофьевича за локоть. Он удивился, но вида не подал. А она рассказывала о Лизе, о ее родителях: