Я посмотрел на улыбку Маймана — совершенно людоедскую, волчью. Пришло время не защищать караваны, а грабить.

— К оружию! — решил Айнур. — Выдвигаемся сразу и пешими, и на волках. А там — разберёмся!

Глава 27

Легализация

Караванная тропа была выбита сапогами людей и лапами грузовых птиц до жёлтой земляной корки с редкими куртинами упорного тимьяна.

Однако со стороны гор рядом с тропой зеленел подходящий для засады кустарник. А ближе к реке — высились заросли из ивняка, осоки и густой зелёной травы.

Препятствием для каравана река не была — в этом месте она растекалась, мелела, и птицы легко перешли бы её вброд.

А вот прибрежные кусты удачно сочетались с высокой травой. И хитрый Майман выбрал для засады именно переправу: тут и напасть было удобнее, и разглядеть, что за люди объявились вдруг в наших едренях.

У реки караван стал двигаться медленней.

Он был какой-то маленький, жидкий. Хотя мне ли судить? Караванов в этой жизни я видел немного, а в прошлой — только в кино.

Мы с Буркой наблюдали за караванами, когда шли к городу вайгальцев. Десятки птиц-верблюдов, вооружённые до зубов найманы на крылатых волках, пешие воины.

Но с этим караваном было иначе.

Никакой военной охраны не нашлось у колдуняк для скромной процессии из дюжины тяжело нагруженных птиц, четырёх городских стражников и круглолицего чиновника в дорогом шёлковом халате, украшенном на груди круглой вышивкой, напоминающей печать.

Мало того, чиновник был вайгальский, а не из народа торговцев!

Значит, это не караван? Но тогда что? Разведмиссия?

Караван потихоньку миновал наше укрытие.

За последней птицей-верблюдом на длинной верёвке тащится человек. Я пригляделся и понял, что это наш пропавший воин — Незур.

Руки у него были связаны за спиной, морда разбита. Но шёл сам, а значит, особенных повреждений не получил.

Мы с Майманом переглянулись, и кусты огласил птичий щебет. Это был сигнал засевшим впереди охотникам не трепать пока тетиву. Незур-то всё-таки наш. Разобраться надо сначала, что он тут делает?

В кустах у реки мы устроились втроём: я, Майман и Айнур. У самой воды залегли за камнями охотники-волки, вооружённые луками, а Чиен возглавлял летучую дюжину, затаившуюся в подлеске.

Птицы подошли к реке и занервничали, требуя воды и привала. Они смешно вытягивали морщинистые шеи, издавали звуки, похожие на блеяние баранов.

То-то в лагере я не слыхал, как они кричат. Вернее слыхал, но думал, что это бузят их четвероногие соседи!

Один из стражников разулся, зашёл в воду, проверяя глубину. Мы знали, что там примерно по пояс, да и то лишь на самой середине. Зато водица ядрёная, с ледника.

Чиновник в халате начал ругаться. Он не хотел лезть в ледяную воду и был уверен, что переходить реку не нужно. А стражник — идиот, которого мама рожала вперёд ногами.

Сказано было не только это, но больше я ничего не расслышал. Непорядок.

Стражники стали о чём-то расспрашивать Незура. Видимо, маленький нелепый караван заблудился.

Басовито закрякал селезень: «Рэб-рэб-рэб-рэб». Ему ответила утка. Это переговаривались волки Маймана.

Я с удовольствием отметил, что уже вполне отличаю утку от селезня. Похвалил себя: «Молодец, Женька. Акклиматизировался. Скоро охотником станешь».

Айнур задёргал головой — он не понимал особого языка своих союзников. Ведь «утки» не просто крякали, а сообщали сейчас ценную информацию.

Лежавший рядом Майман сжалился над командиром, пояснил чуть слышно:

— Сзади пусто. Четыре стражника — четыре стрелы. Можно начинать.

— Давай подползём ближе? — прошептал я. — У них — наш воин. Я хочу знать, куда они его тащат?

Меня одолевали сомнения: если Незур раскололся — то где найманы или хотя бы отряд стражников? А если не раскололся, то зачем связали и морду разбили?

Впереди росла соблазнительно густая трава. Я подался вперёд, но Майман положил мне на плечо тяжёлую руку.

— Подожди ветра, заяц, — шепнул он. — Тогда поползём.

Сначала я нахмурился непонимающе, но потом сообразил. Трава-то высокая, но она будет качаться и выдаст нас, если поползём. А вот пригнёт траву порыв ветра — и можно двигаться под его прикрытием.

Ветра у реки долго ждать не приходится. В пару «порывов» мы с Майманом — то двигаясь, то замирая вместе с ветром — подползли поближе к дороге. И вот тут уже слышно нам стало всё.