Повисла в тишине. Перед следующей фразой было слышно, как Озёрский усмехнулся.

— Я обвинил его, Повелитель, только потому, что он лжёт Вам, — проговорил Владимир. — И я могу доказать это прямо сейчас. Один из моих охранных автоматонов, который находится на улице, отснял всё то же, что видел я. И в его памяти до сих пор сохранился весь день двадцать восьмого апреля. Если разрешите, он может предоставить информацию Вам.

Император кивнул, двое хранителей завели во дворец огромного боевого автоматона. Якунин весь вспотел и затрясся.

Даже учитывая высоту постамента на котором стоял трон, и чуть более чем средний рост аватара, ему всё равно пришлось привстать, чтобы коснуться лба приведённого автоматона. Несколько минут оба механизма стояли неподвижно. Затем аватар сел и жестом приказал забрать железного свидетеля.

— Вадим Казанцев действительно был представлен обществу на приёме у губернатора, — объявил аватар императора. — Вадим Казанцев и Владимир Озерский не врут. Почему ты соврал мне, Константин Якунин?

— Я… я… — хватал ртом скомпрометированный глава рода. — Они убили моего племянника! Вадим Казанцев и Неонила Варгина убили моего племянника! — прокричал Якунин почти переходя на фальцет.

— Это правда? — обратился аватар к нам. В моей голове бешено заметались мысли, я не должен был врать. Но, что делать?

— Он вторгся на территорию Варгиных и напал на меня, — громко проговорил Нина. — Мы защищались в соответствии с Кодексом войны. Объединёнными силами родов мы одолели врага в честном бою.

— Это ложь, — завопил Якунин. — Мой мальчик был так силён, что он не мог проиграть в честном бою. Это была спасательная миссия, они пришли тебя спасать, а ты их убила, шалава.

Многие в зале шумно вздохнули. Глава рода Якуниных схватился за рот, и склонился в поклоне, распластавшись.

— Константин Якунин, вы нарушаете регламент аудиенции даже больше, чем проситель, — взгляд остановился на Нине, и буравил её жёстко, пока она, наконец, не встала на колени, как того и подобает обычай, когда женщина отвечает императору. Про себя я отметил, что Неонила всё таки не такая отбитая, как я о ней привык думать. — Принимая во внимание ваши разногласия, я полагаю, что только дуэль, сможет искупить вину обоих сторон.

— Я с удовольствием вступлю в дуэль с Варгиной, — пролепетал Якунин. Нина рядом со мной лишь хмыкнула.

— Вы вступите в дуэль с Вадимом Казанцевым, так как мы только что приняли решение, — пророкотал аватар. — Заявление Неонилы Варгиной удовлетворить. Считать её главой рода Варгиных за неимением иных наследников. Осуществить слияние родов Казанцевых и Варгиных. Но в наказание за нарушение регламента аудиенции, отказать в слиянии через братские узы. Заключить брак Вадима Казанцева с Неонилой Варгиной, при этом принимая, во внимание, что мнение Вадима Казанцева было не спрошено, разрешить ему в последствии заключить второй брак по его усмотрению. Прошение о переименовании рода отклонить. Весь род теперь именуется Казанцевыми. Провести дуэльный бой до захода солнца на дуэльной площадке за дворцом. Победивший глава рода получает полностью всё имущество побеждённого главы рода и считается главой всех его людей. Высказавший несогласие с переподчинением член рода объявляется нон-комбатантом. Мы вынесли решение.

Челюсть куклы перестала двигаться. В единственном зале дворца воцарилась гробовая тишина.

Глава 10

Я стоял рядом с огороженной площадкой для дуэлей. В сложившейся ситуации впору было винить Неонилу, но я решил разобраться с ней позже. Без свидетелей. Тем более, что здесь их было хоть отбавляй — все с каким-то диким кровожадным любопытством наблюдали и за мной, и за Якуниным. При этом никто не подошёл ни ко мне, ни к нему. Мы оба были изгоями в этом мире. Только я был потому, что некто десять лет назад сказал «фас» на мой род, а Якунин был изгоем, так как всегда являлся лишь стервятником, который воровал добычу из-под носа у более большого и свирепого врага. Я уверен, Владимир Озерский не пытался защитить меня. Он сводил счёты с врагом. Как говорит древняя африканская пословица «крокодил, съевший твоего врага, не стал от этого твоим другом». Откуда-то я её помнил, даже не знаю из какой жизни.

Меня окружали Всеволод, Кукша и Валера, адвокат. Всеволод, после моего сообщения о дуэли весь потемнел. По лицу Кукши сложно было понять его настроение. А Валера за то недолгое время, что мы были с ним знакомы, всегда выглядел настороженно и напряжённо.

— Плохо дело, — проговорил Всеволод. — Если сам император назначил дуэль до смерти, то в любом случае, кто-то умрёт. Слышь, Валер, можно мне за место мальчонки пойти?

— Это дуэль за право поглощения чужого рода, — поправил очки Валера. — Такую дуэль не может назначить никто, кроме императора. Выставить кого-то за себя, значит нарушить Его волю. Последствий тогда не избежать.

— Чёрт, — процедил сквозь зубы Всеволод.

— Однако, — продолжил адвокат. — Если у Якунина сдадут нервы, и он выставит за себя кого-то, то можно будет сделать зеркальный ответ, за нарушение регламента будет всё равно отвечать он.

— Мало вероятно, — ответил мой руководитель гвардии.

— А какой у него дар? — задал я вопрос, с интересом рассматривая врага. Тот выглядел спокойно. Лучше, чем пол часа назад во дворце перед взглядом императора.

— Он гиперэмпат, — выплюнул Всеволод. — Он чувствует ложь, как будто говорит её сам. Вся его мародёрская империя построена на агентах. И он отлично справляется. Можно соврать кому угодно, но только не ему. И он этим во всю пользуется.