Ивик (фрагм. 5), известный всем благодаря балладе Шиллера, воздает должное красоте своего любимца в следующих словах: "Эвриал, отпрыск прелестных Харит, по которому томятся светловолосые девы, тебя взрастили среди своих роз Киприда и нежноокая Пейто (Убеждение)".

Пиндар (Nemea, viii, 1) так воздает хвалу красоте отроков:

Державная Юность,

Вестница амвросических нег Афродиты,

Ты живешь на ресницах отроков и дев,

Одного ты вверяешь ласковым ладоням Судьбы,

Другого - жестоким.

Счастлив тот,

Кто не разминулся с добрым случаем,

Кому дано

Царить над лучшими из Эротов!

[перевод М. Л. Гаспарова]

Ликимний (фрагм. 3, у Афинея, xiii, 564с) - лирический поэт с острова Хиос - повествовал в одном из своих стихотворений о любви бога сна Гипноса к Эндимиону: "Ему так нравилось любоваться глазами Эндимиона, что он не позволял им закрыться, когда погружал юношу в сон, но, усыпляя его, оставлял их открытыми, чтобы наслаждаться их созерцанием".

Восхвалению красоты мальчиков прежде всего было посвящено творчество Стратона (Anth. Pal., xii, 181):

Ложь, дорогой мой Феокл, будто Грации к нам благосклонны,

Будто бы эллины трех лишь в Орхомене их чтут.

Нет! Но пятижды десять прелестный твой лик овевают

Лучницы злые, - круша душ безмятежных покой. В стихах Мелеагра (Anth. Pal., xii, 256) описывается красота различных юношей: Юношей цвет изобильный собрав, богиня Киприда,

Сплел сам Эрот для тебя, сердце, манящий венок: Вот, посмотри-ка, сюда он вплел Диодора лилию,

Асклепиада левкой дивнопрекрасный вложил, Розы тут Гераклита, они без шипов и колючек,

Там сверкает Дион, цвет виноградной лозы, Вот златокудрого крокус Терона средь листьев проглянул,

И благовонный тимьян дал для венка Улиад, Нежный Минск подарил зеленую ветку маслины,

Лавра цветущая ветвь - это наш милый Арет! Тир священный, из всех островов блаженнейший! Миррой Дышит лесок, где цветы в дар Афродите даны!

[перевод Ю. Голубец]

Хвалу красоте мальчиков не стыдится петь и великий поэт Каллимах (Anth. Pal., xii, 73):

Лишь половина души живет... Аид ли похитил

Или Эрот, не дано ведать мне, знаю, что нет!

Снова к мальчишкам она устремилась.

О, как же стенал я Часто: "Беглянки моей, юноши, не принимать!"

У Феотима ищи. Как будто побита камнями,

Вся изойдя от любви, бродит, несчастная, там!

[перевод Ю. Голубец]

Само собой разумеющимся для греческой мысли и чувствования было то, что даже возвышенный пафос серьезной трагедии не пренебрегал тем, чтобы при любой возможности воздавать хвалу красоте мальчиков.

В одном из дошедших до нас фрагментов Софокл (фрагм. 757: dtw d' eрwtoc dnyua пaidikov прoonv; ср. также Пиндар, фраг. 123: "укушенный мальчишеской красотой") восхваляет красоту юного Пелопа (eg. фрагм. 433).^Даже великий отрицатель Еврипид (фраг. 652: w пaidec, oiov фiлtрov avфрwпoic фрevoc) выражает свое восхищение такими словами: "О мальчики, какая чара для души людской!"'

Комедия также нередко находит повод загворить о красоте мальчиков. Так, в 421 году до н.э. Евполид поставил на сцене свою комедию "Автолик". Герой пьесы Автолик был юношей столь прекрасным, что Ксенофонт ("Пир", 1, 9) с восхищением говорил: "...как светящийся предмет, показавшийся ночью, притягивает к себе взоры всех, так и тут красота Автолика влекла к нему очи всех..." [перевод С. И. Соболевско-roj.

Следующие стихи из неизвестной комедии Дамоксена (Ath., i, 15b; CAP, III, 353) описывают красоту мальчика с острова Кос: "Юноша лет семнадцати бросал мяч. Он прибыл с Коса, с острова, где рождаются полубоги, и когда он смотрел на сидящих, принимал или отдавал мяч, мы все разражались криками, ибо во всем, что он делал, были соразмерность, достоинство и лад. Он был совершенством красоты; я не видел и не слышал прежде о такой красоте. Останься я там еще, мне пришлось бы худо, но и сейчас мне, кажется, нехорошо".

Неизвестный комический поэт (CAF, III, 451 у Плутарха, Moralia, 769b) оставил следующие строки: "И видя его красоту, я совершил промах... Безбородый, нежный, прелестный юноша... О, если бы мне умереть в его объятьях!"

Всякий, кто, прочитав вышеприведенные отрывки, останется при мнении, что таким восхвалением юношеской красоты мы обязаны лишь причуде поэтической идеализации, совершит большую ошибку. Греческая проза также изобилует вдохновенными хвалами красоте мальчиков. Одними письмами Филострата можно было бы заполнить целый том. Мы ограничимся следующими примерами: