Да, я действительно, вчера совершенно не побеспокоилась о документах. Наличку и карту взяла, а вот документы все в квартире остались. Не собиралась я так быстро возвращаться туда, но, видимо, придётся.

– Ой, я тогда завтра приду. Захвачу паспорт и приду. Извините, что время отняла.

– Да вы что. Всё нормально. Обязательно приходите. Будем рады помочь, – успокаивает меня.

Подбирая вещи, перемещаюсь от стойки к диванчику и уже морально готовлюсь ехать домой.

И ведь ехать надо сейчас, пока Саша не вернулся с работы.

Да, время удачное!

Решившись, быстрым шагом бегу до метро, на каком-то нерве еду несколько станций, а потом на трамвае до нашего дома. Иду по двору, оглядываясь. Уехала отсюда только вчера, а ощущение, что всё тут чужое и мне не принадлежит. Как быстро меняется отношение к месту, где ещё недавно был счастлив!

Сжимая в кармане ключи от квартиры, дышу часто. Морозный воздух начала марта проникает в лёгкие. Приток кислорода делает голову ясной и освобождает от мыслей. Под ногами хрустит тонкий снег. Мамочки на площадке возятся с ребятишками. Киваю знакомым, с кем иногда пересекаемся, когда гуляем с Ритой.

– Ника соскучилась по Ритке, – сообщает моя соседка по дому. – Чего гулять не выходите?

– У бабушки с дедушкой гостит, – бросаю коротко с дрожащей улыбкой.

– А… понятно. Дело хорошее.

Дело-то может и хорошее, но, сомневаюсь, что Ника когда-либо ещё будет играть с Ритой. Сюда она не вернётся.

Даже когда суну Саше под нос новый тест ДНК, где будет чёрным по белому указано, что он отец Риты.

В голове моей начинают кружиться приятные картинки, как раскаявшийся муж ползает на коленях и умоляет вернуться, приговаривая, что дурак, что поверил матери, что ему никто не нужен, кроме нас с дочерью.

Не у меня проси прощения, – скажу я назидательно, – у Риты!

Вот с такими мыслями я, наконец, дохожу до парадной. Пока поднимаюсь на лифте на этаж, перебираю, что ещё надо обязательно взять с собой, кроме документов.

На нашем этаже много квартир, это частый минус высотных новостроек. Морщусь, слыша музыку, разлетающуюся по длинному коридору. Да и не сразу понимаю, что это доносится из-за нашей двери.

Саша дома?

Застываю с ключом наготове.

Что делать? Уйти? Нет… куда я без паспорта? И документы Риты нужно взять: свидетельство там, полис хотя бы.

А что, если начнёт выговаривать мне ещё круче, чем вчера? Если руку поднимет?

Да и пускай, если так.

Решаясь, отпираю дверь. Но медлю, едва переступив порог. Прислушиваюсь.

Весёленький шансон… Это что-то новенькое. Не помню, чтобы муж интересовался подобным репертуаром.

Не раздеваясь, прохожу глубже в квартиру и заглядываю на кухню.

И вздрагиваю от неожиданности.

На моей любимой кухне, обставленной со вкусом и трепетом, орудует какая-то брюнетка. Она невысокого роста, но на приличных каблуках, с длинными прямыми волосами и ровным игриво вздёрнутым носиком над пухлыми, явно подколотыми губами.

– Ах Люба, Любонька, целую тебя в губоньки, – чуть хрипловато напевает она, расставляя канапе на тарелке.

От шока пальцы мои ослабевают, и ключи, выпавшие из ладони, с громким бряньканьем бьются об пол именно в тот момент, когда в мелодии возникает короткая пауза.

Брюнетка вздрагивает, прищуривается и смотрит на меня не по-доброму. А потом изо рта её вылетает что-то наподобие:

– А… это ты…

Она переступает с ноги на ногу, и её туфли громко цокают по светлой плитке, будто она породистая лошадь с золотыми подковами. Она явно не моя ровесница, ей ближе к тридцати, наверное. Очень ухоженная, лощённая, знающая себе цену и за словом в карман не боящаяся полезть. Такую наглость в себе взрастить невозможно, с ней надо родиться.

– Ты? – не веря ушам, переспрашиваю. – Что значит «ты»? Мы, кажется, с вами не знакомы.

– А я и не собиралась знакомиться. Чего пришла? Саня сказал, с тобой всё.

Мне остаётся лишь молча хлопать ресницами. Настолько сложно поверить, что со слухом нет проблем. Даже оглянуться хочется, это она точно мне или тут кто-то ещё стоит?

– Саня сказал? А про вас он мне ничего не сказал.

– Катерина, – представляется, – его коллега и девушка. Забирай, чего хотела, и вали. Теперь я тут буду жить. Когда вас разведут, поженимся. И я ему ребёночка рожу. От него ребёночка, а не неизвестно от кого.

Внутри снова закручивается боль. Как? Почему? Зачем Саша всё ей рассказал? Это у них давно? Наверное, да… раз он разоткровенничался.

– И давно это у вас?

Прекрасно понимаю, что таких вопросов задавать не стоит, но они сами из меня вырываются.

Катерина улыбается. Видно, я польстила её самолюбию. Ещё бы… Почти бывшая жена униженно выспрашивает подробности у любовницы. Видимо, из-за чувства собственного превосходства любовница начинает отвечать.

– Нет, не очень. Я давно к Сане подступиться пыталась. Видела же, как он несчастлив с тобой. Уж я бы его утешила, я умею, поверь. Но он всё канючил, что женат, что изменять не станет, что у него дочь и ты… Я как фотку вашей дочери увидела, сразу сказала, что она на него не похожа. А он мне – ты говоришь так же, как моя мама. А мамы… у них, знаешь ли, чутьё на это. Так что он сделал тест и вот сюрприз. Дочь-то реально не его дочь. А? Что скажешь?