Я посмотрел в сторону академии. Сейчас на первом этаже отмечают неблагородные. Возможно в честь праздника их даже накормили чем-то вкуснее овсянки.

Оставлю «Отражало» забирать аттестат, вести светские беседы с однокашниками и позировать для коллективной фотосессии. Там много интеллекта не надо, а улыбка доверчивого идиота в самый раз для выпускного альбома.

Матушка в Париже обрадуется, она любит такую сентиментальную ерунду, как фоточки с людьми, имена которых забываешь спустя пару лет.

***

Ну-с. В холле академии было уютно. Немного народу, основная тусовка в столовой. И пахнет вполне прилично. Мясом.

Я отодвинул трёхметровую шторку, заглядывая за панорамное окно. Вроде мой клон чувствовал себя достаточно уютно в компании людей. Пришлось его сделать в туалете, чтоб не шокировать публику фокусом с раздвоением. Или придумывать легенду о своем давно потерянном брате-имбециле. Из любопытства я глянул в зеркальце:

— Тимох, я так подумал, — Данил, одноклассник, а в прошлом гитарист нашей группы, приобнял чучело за плечо, по стеклянным зрачкам я уже мог с уверенностью сказать, что он как следует накидался, — мож возродим «Чёрный вихрь», а?

— Угу!

— Правда?

Неправда! Я таких обещаний не давал!

— Ля, вцени в чем Морозова пришла! — захихикал Саня, мой одноклассник, — Какой треш. Она б еще голая явилась. Хотя жопа у нее зачетная, тут не поспоришь.

— Угу!

— Ты ж с ней встречался, — пихнул клона Санёк, — че как она, ну, в постели? Горячая?

— Угу!

— А че разбежались-то?

— Нуу…

О! Это че-то новенькое от клона. Неужели он обучаемый?

— Да лан, Сань, отвянь. Не хочет говорить, не надо. Мож у Тёмы, есть планы подкатить. Романтика, дирижабль, всё такое, а?

— Угу!

Нет у меня таких планов! Епт вашу мать. Сейчас эти два дебила сосватают третьего. Аргх! Я со злостью смял зеркальце и убрал в карман. Слушать дальше этот цирк не хочу, пока у меня ниже спины ничего не сгорело.

— И куда теперь? — спросил Атари выглядывая из-за моего плеча, — Ого, там девчушка голая почти… Ниче такая.

Брюнетка-каре, вздернутый тонкий носик, пухлые губки с алым блеском, впалые щечки. Проникновенные синие глаза, и никакой видимой одежды под полупрозрачным бежевым платьем, идеально очерчивающих контуры ее тела. Она была красива не только снаружи, но и… Ладно, только снаружи. Характером девушка была не фонтан. Зато с лихвой компенсировала это иными талантами. По ним я скучаю больше всего.

— Хватит пялиться, извращуга, — я решительно задернул штору и пошел по ступеням на второй этаж.

Тут уже следовало пробираться осторожно. Если снизу царил галдеж, а на улице бахали фейерверки, то здесь в темных коридорах, каждый шаг по глянцевому полу казался неимоверно громким. И какого черта убрали ковер со стены? Он задавал тон всей академии. Вечно грязное, жирное полотно, воняющая ссаными тряпками, под которым наверняка уже зародилась жизнь.

Если хочешь что-то спрятать, можешь смело пихать туда. В здравом уме без защитного костюма туда никто не полезет. Никто не готов умереть столь мучительной смертью.

Но ковер я искал не для изощренного способа покончить с собой. Там бывали запасные ключи от кабинетов, что прятал завхоз. Иногда те, кто эти самые ключи у завхоза стырили.

Зараза и как в кабинет теперь ломиться?

— Я могу помочь. — предложил Атари, — меня ни один замок не удержит.

— Да-а-а, знаю я как ты с дверьми обращаешься. Спасибо. Будь у меня поручение разнести кабинет директора, я бы тебе ковровую дорожку к двери постелил, а так… хэ-хэ-хэ. Не-е-е-е. Обойдусь.

— Парень, — Атари провел ладонью по своему лицу, — порой ты мне кажется, что твое Отражало умнее тебя.

— Че?! — Вспыхнул я, — ты аккуратнее в выражениях! Я знаю одного торгаша, уверен, он и тебя охотно примет в ломбард за нормальный артефакт.

Призрак вместо ответа молча просунул руку сквозь стену:

— Мне вслух проговорить, или сам догадаешься?

— А-а-а, — меня осенило, — ты откроешь дверь изнутри или поищешь запасной ключ!

— Браво, — рыцарь изобразил наигранные овации, — горжусь твоим могучим умом.

— Пристыдил, пристыдил. Можешь гордиться собой.

Кабинет директора располагался в конце коридора, утопающего в тенях. Дверь, отпирающуюся не обычным ключом, а карточной охраняли две маленькие статуэтки дракончиков. Четвертые за время моей учебы. Их то украдут, то сломают. Школьники, что с них взять.

И тут меня чуть инсульт не хватанул. Прямо передо мной резко распахнулась дверь, из которой выскочила Лариса Васильевна. Преподавательница алхимии пятидесяти лет. Тетя божий одуванчик. И сейчас она была к богу ближе всего, ибо отринула все мирское и скакала в чем мать родила.

Я замер, стараясь не дышать, не двигаться, не моргать. Стать декорацией, сливаясь с тенью.

Вслед за ней выскочил абсолютно голый архиметик, хохоча, и тряся не только седой бородой, хватал алхимичку за всякое. Та весело смеялась, говорила, вещи больше связанные с биологией. И затем схваченная в крепкие старческие объятия, была утащена назад в кабинет.