Политик, явно приняв профессиональную вежливость Ланы за личную заинтересованность, наклоняется чуть ближе, и его голос понижается до соблазнительного, как ему кажется, шепота:

— И, мисс Лана, в эти выходные состоится "неформальная" встреча. Это шанс для вас встретиться с потенциальными клиентами. Было бы… полезно, если бы вы посетили это мероприятие.

Лана, не обращая внимания на не слишком деликатный пас, просто наклоняет голову, раздумывая.

— Неформальная вечеринка, говорите?

Ее губы изгибаются в знающей улыбке, которая не доходит до глаз, но опутывает надежды политика своей паутиной.

— Вы меня заинтересовали. Передайте детали Джулии.

Пот на лбу политика блестит от облегчения и чего-то еще — возможно, предвкушения. Он с готовностью кивает, не обращая внимания на ловушку, в которую только что угодил.

— Конечно, мисс Лана. Я позабочусь о том, чтобы вы получили все к полудню.

Когда он встает, чтобы уйти, его движения торопливы и нервны, видно, что он считает, что заключил важный союз. Но я знаю лучше. Лана знает лучше. Мы все знаем. Мы проходили это уже дюжину раз. Она знает, что делает, ей не нужно, чтобы я ей что-то говорил.

Меня раздражает эта чертова неподвижность. Спокойствие, слишком спокойное, на мой вкус. Я всегда был человеком действия, эта игра в ожидание не в моем вкусе. Я барабаню пальцами по столу, и единственный звук в тишине комнаты раздается эхом, как предупреждение.

Лана. Ее имя звучит в моем сознании как напев, кружась и повторяясь, пока это не становится единственным, о чем я, черт возьми, могу думать. В ней что-то есть, что-то опасное и чертовски манящее одновременно. Как пламя, к которому я не могу не тяготеть.

Лана поворачивается ко мне, на ее губах играет ухмылка.

— Представляешь, этот парень? Думает, что он утонченный джентльмен.

Я хрюкаю в ответ, едва не рассмеявшись.

— Тонкий, как кирпич.

Она качает головой, ухмылка превращается в полноценную улыбку — редкое зрелище.

— Ну что ж, давай посмотрим, что может предложить эта "неформальная" вечеринка, а?

— Давай. — Моя работа заключается в том, чтобы защищать ее от угроз, а не заниматься мелочной политикой нашего мира. Но если эта вечеринка будет представлять угрозу, любую угрозу, они быстро поймут, насколько серьезно я отношусь к своей роли.

Когда мы выходим из здания, мой разум переключается на автопилот: я намечаю выходы, запоминаю лица и отмечаю потенциальные угрозы. Это место, вероятно, место предстоящей "неформальной" встречи, теперь существует в моем ментальном арсенале как нанесенная на карту местность. Лана идет рядом со мной, ее присутствие властно и в то же время напряженно… эту ее сторону мало кому удается увидеть.

Усевшись в машину, задраив стекло, чтобы отделить нас от водителя, Лана поворачивается ко мне, в ее глазах появляется нотка нерешительности.

— Григорий, может, мы… пропустим наши спарринги на неделю или две?

Ее просьба повергает меня в смятение. Спарринг, это не просто рутина, это наш ритуал. В нем мы сбрасываем с себя роли лидера и защитника и становимся просто Ланой и Григорием, равными на ковре. Если она предложила прервать его, значит, что-то не так.

— Ты в порядке? — В моих словах звучит беспокойство, более явное, чем я предполагал. Она никогда не пропускает спарринги. Никогда.

Она на мгновение отводит взгляд, и я вижу, как за ее стоическим фасадом вращаются шестеренки, бушуют внутренние споры. Эту сторону она редко показывает, эту уязвимость, эту нерешительность.

— Ты знаешь, что можешь поделиться со мной чем угодно, — говорю я, мой голос ровный, надеясь преодолеть расстояние, которое создало ее молчание. — Что бы это ни было, Лана.

Она колеблется, собираясь с мыслями, прежде чем встретиться с моим взглядом, и в ее глазах зарождается буря.

— Григорий… Я беременна.

На мгновение я теряюсь, дрейфуя в море эмоций, которых никак не ожидал почувствовать. Должно быть, мое лицо не выдает внутреннего смятения, потому что мне удается смотреть на нее пустым взглядом целую минуту, прежде чем единственный вопрос, который имеет значение, срывается с моих губ.

— Я… я…?

— Я не знаю.

Я резко киваю, один раз. Вот и все. Наши разговоры всегда были простыми и понятными. Не было нужды в цветистых словах или великих жестах. Мы делили постель, делили секреты, делили опасности, но никогда не питали иллюзий по поводу того, кем мы были друг для друга.

Это откровение не меняет сути наших отношений. Меня не интересует романтика, вплетение любви в и без того сложный гобелен нашей жизни. Меня устраивает статус-кво, понимание того, что все, что происходит между нами, вызвано потребностью, сиюминутным желанием, а не прочными узами.