— Я, пожалуй, останусь. Буду надеяться, что моя дорогая итальянская дверь сдержит преступников.

— Ты уверена? — переспросил он.

— Нет, — пожала я плечами, — но мне кажется, что так будет лучше.

— Ладно, — не стал спорить Астахов. — Уговаривать не буду. А завтра мы с тобой все обсудим, если ты, конечно, до завтра не передумаешь.

Я кивнула. Скорее всего, не передумаю. Теперь я расставила приоритеты, и на первом месте у меня моя жизнь.

Ярослав встал, собираясь уйти. А меня охватила паника. Пока здесь были люди, мне было практически не страшно, но вот я представила, как остаюсь одна, и уже трудно дышать.

— Ярослав, — окликнула я его. Мужчина вопросительно посмотрел на меня, а у меня слова, словно, в горле застряли.

— Что такое, Юль? — спросил он.

Я пересилила себя, понимая, что лучше пять минут позора, чем восемь часов страха.

— Мне неловко, но ты не мог бы остаться со мной здесь на ночь? Я просто пока отойти от всего этого не могу.

Астахов удивленно посмотрел на меня, а затем пожал плечами.

— Почему бы и нет.

— Спасибо, — выдохнула я, чувствуя, как тревога отступает.

— И это значит, что теперь я вне подозрений? — с улыбкой спросил он.

— Не обольщайся, — буркнула я, смущаясь, — маленькая доля сомнений все еще присутствует. Просто страх пересиливает все.

— Я шучу, — проговорил мужчина. — Не волнуйся, я останусь, и буду охранять твой сон.

— Спасибо.

Кажется, я покраснела.

Я принесла Астахову постельное белье и полотенце.

— Ты поспишь на диване? — спросила я. — Или мне здесь лечь.

— Без проблем, — ответил мужчина. — Я лягу на диване. Только в душ схожу.

— Конечно.

Я почему-то дико смущалась. Как будто Астахов оставался у меня не в роли охранника, а для совершенно иных целей. Мне казалось, что все это как-то неправильно. С другой стороны, моя жизнь давно уже далека от правильной, и наличие мужчины у меня в квартире — не самая худшая ее часть.

Я разобрала кровать. С одной стороны спать хотелось безумно, с другой — я думала, что опять не сумею заснуть. Столько всего произошло. И, конечно, мне спокойнее, что я не одна дома, но это и дополнительный волнующий фактор для меня.

Я слышала, как зашумела в душе вода. Для меня было немного удивительным, что Ярослав так легко согласился остаться. Моя паранойя снова подняла свою морду, намекая мне на то, что, может, это потому, что меня легче прибить спящую. Но разум успокоил ее, утверждая, что Астахова видели у меня дома, и так подставляться он не станет.

Я уже хотела выключить свет в комнате, как раздался стук в дверь.

— Да, заходи, — торопливо проговорила я, поправляя, зачем-то, подушки. Хорошо, что на мне пижама. Хотя, мне бы и в голову не пришло спать в одном нижнем белье, когда у меня дома посторонний человек.

Астахов вошел в комнату, а я нервно сглотнула. Он был голый. Точнее, у него на бедрах было повязано полотенце, но больше ничего не было. Несмотря на весь пережитый стресс, разум против моей воли отметил, что у мужчины очень крутая фигура. Видно, что он немало времени проводит в зале. Я даже зачем-то тут же втянула живот, который наела за время самоизоляции.

— Прости, что беспокою, — проговорил Ярослав, — я просто хотел спросить: у тебя стиральная машина с сушкой? Я бы хотел вещи закинуть, а то не хочется завтра грязное надевать.

— Да, с сушкой, — отрывисто, произнесла я. — Конечно, закидывай. Тебе помочь?

— Думаю, справлюсь, — улыбнулся он. — Спокойной ночи, Юля. Постарайся уснуть. Я никого к тебе не подпущу.

— Спасибо, — на выдохе, ответила я.

Астахов вышел, а я начала учиться заново дышать. Господи, что меня так кроет-то? Наверное, потому что в моей жизни со смерти родителей исчезли какие-то обычные вещи: встречи с друзьями, спокойный ужин и, конечно, мужчины. А тут этот самый мужчина расхаживает у меня по квартире полуголый, нагло демонстрируя свою фигуру.

Я разозлилась сама на себя, еще раз поправила подушку, и легла спать.

На удивление, я отлично спала. Отключилась почти сразу, и за ночь ни разу не проснулась. Наверное, я очень устала. И мне захотелось поверить словам Ярослава, что пока он здесь, меня никто не тронет.

Проснулась я, когда уже солнце светило в окно. Было полдевятого. Раньше я могла спать до одиннадцати утра, а теперь удивлялась, что проспала так долго. Господи, и почему я не ценила то время, когда моя психика была в порядке.