Она особо и не умела соблазнять мужчин. Умела кокетничать, капризничать, кружить головы, но соблазнять? А если жених не гулящий и оттолкнет ее, как потом ему в глаза смотреть? А если не оттолкнет, то она со стыда тоже умрет. И как далеко все у них зайдет?

Нет, с нее хватит. И так устроила спектакль с подменой невесты, который неожиданно затянулся…

Лора подвернулась очень кстати. Тем более Эвелина знала, что девушка любила мужское общество и была не против более тесных отношений с симпатичным мужчиной. Эвелина даже замечала пару раз, как утром растрепанная и полураздетая Лора выскальзывала из спальни отца… или управляющего Кухарта. Первоначально была шокирована, а потом, поразмышляв, решила, что поведение Лоры и мужчин поместья в спальне – не ее головная боль.

– Не повелся он, мисс, – доложила горничная дрожащим голосом. – Не знаю, то ли осторожничает, то ли не захотел.

Эвелина смотрела на расстроенное лицо девушки и мысленно поражалась ее досаде. Она неожиданно поняла, что Лора могла и не остановиться в нужный момент.

– Ты точно сделала все, что нужно?

– Точно, мисс. Что я, не знаю, что делать? – вспыхнула Лора. – Только он высмеял меня, мисс.

– Высмеял? – удивилась Эвелина. – И как же?

Лора отвела взгляд.

– Я не хочу об этом говорить, мисс, – пробормотала она.

– Говори. Это приказ! – резко проговорила Эвелина.

Горничная вздохнула, закусила губу, сжала в коротких пальцах пустой стакан из-под отвара.

– Милорд подождал, пока я расстегну платье, а потом сказал, что если мне жарко, то нужно принять душ. Только не в его комнате, а тот, что для домашней прислуги.

– Значит, все же подождал, пока ты расстегнешь?

– И ждал, и смотрел, мисс, – кивнула горничная, искоса посмотрев на белое злое лицо госпожи.

– Дотрагивался до тебя? – процедила Эва.

– Нет, мисс. Этого не было, – не стала врать Лора, вспомнив об артефакте правды принца Роберта.

– Свободна! – Эвелина небрежно махнула изящной рукой. – И чтобы больше я не видела тебя рядом с милордом.

– Как скажете, мисс, – покорно пробормотала Лора, почтительно присев в книксене.

Леди Стрендж дождалась, когда девушка скроется за углом коридора, прислушалась к легким торопливым удаляющимся шагам, и только после этого направилась к себе.

Тинария уже проснулась, а миссис Луисон помогала девушке одеваться.

– Доброе утро, – мягко улыбнулась Тина. – Ты снова проснулась раньше меня? Удивительно!

– Доброе утро, миледи, – с почтением проговорила миссис Луисон.

– Доброе, – отстраненно ответила Эвелина, размышляя над тем, что произошло сейчас в спальне жениха, и достаточно ей данной информации или нет, чтобы нарисовать для себя картину его нравственного облика?

– Ты выполняешь мои обязанности горничной? – с улыбкой поинтересовалась Тинария. – Поэтому встаешь так рано?

– Нет, конечно, – усмехнулась мисс Стрендж, обращая внимание на девушку. – Твои обязанности на Лоре. Горничные еще и поспорили немного, кто будет тебя заменять, все хотели.

– Почему? – удивилась Тинария.

– Лора получит за эти дни двойную оплату. – Эва пожала плечами.

Миссис Луисон уложила последний локон в скромной, но элегантной прическе Тинарии, девушка встала с кресла и подошла к зеркалу.

Эва цепким изучающим взглядом осмотрела стройную фигуру подруги детства, та с улыбкой покружилась под ее взглядом. А мисс Стрендж внезапно с незнакомым саднящим чувством осознала, что вид молочной сестры вызывает у нее… ревность.

И даже некоторую зависть. Хотя нет, не некоторую, а сильную и поглощающую.

Она вчера не ошиблась.

Эти чувства появились в тот самый момент, когда Эва прочитала заинтересованность и восхищение в глазах лорда Эдварда Дарлина, обращенных на Тину.

Молодые люди вернулись с прогулки и прощались у дома, потому что Тина решила ехать в деревню – кто-то там снова заболел и без нее совсем никак. А лорд так смотрел на ту, кого считал невестой…

Эва испытала настоящие шок и изумление. Чтобы такому мужчине, как лорд Дарлин, понравилась Тинка? Дочь прачки и солдата? Горничная? Плебейка без манер и родословной? Да разве такое возможно?!

После, когда лорд Эдвард провожал уходящую Тинарию долгим, пристальным взглядом, леди Эвелина Стрендж убедилась, что – да, вполне может быть.

На Тинке ее платье, прическа, которую обычно горничные делают Эве, драгоценности, туфли, и зовут ее последние дни вовсе не Тинария Налт, а леди Эвелина Стрендж. И ведет она себя не как домашняя прислуга, скромно и тихо, а как леди из высшего общества, как хозяйка поместья – с достоинством, будто родилась леди.

Червячки ревности и зависти в сердце Эвы сначала понемногу, неуверенно, а потом сильнее стали выедать его. К концу вчерашнего дня Эве казалось, они так измучили сердце, что оно стало напоминать гнилое червивое яблоко. Мисс Стрендж долго не шла спать в свою комнату, не желая встречаться и разговаривать с той, что стала причиной страданий. Ждала, когда Тинария заснет.