ААААааааа! Черт, черт, черт! Не будет он звонить. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Напиться борматухи и забыться навсегда. Ну почему, почему со мной так? Я же хотел как лучше, а оно вишь куда вышло. Неудачник и ничтожество, твое место у швабры с ведром. Воткни голову под одеяло и не отсвечивай тут, не порти людям пейзаж.

Ну и чего мы так распереживались? Ну далек тот нашенский город и что? Ты же всю жизнь мечтал открывать новые бухты и разрубать старые узлы – это твой шанс, твори, выдумывай, пробуй. А что тебе терять, куда дальше-то пошлют? Так там и так широта курортная, долгота – кабальная. Сел, успокоился и составил план на неделю. А дальше? А дальше ввяжемся в бой и там все разрулим. Давай, дерзай.

Лайнер мечты рейса №14К-415 быстро набрав высоту лег на курс Лучегорск – Владивосток. Позади были осмотры, досмотры, просмотры, во время которых каждый нормальный человек чувствовал себя то ли тайным террористом, то ли скрытым экстремистом. И вот наконец капитан лайнера произнес приветственную речь, после чего стюардесса на пальцах показала, на какие кнопки нужно давить в случае катастрофической аварии. Как обычно полупустой VIP-TOP салон, начал погружаться в атмосферу всеобщего покоя и благодушия. Общее благостное впечатление портила только девушка, нервно смотревшая в иллюминатор и яростно теребящая пряжку ремня безопасности. Весь ее вид говорил о том, что все пассажиры самолета уже обречены и жить им осталось от силы несколько минут. Наконец, я не выдержал:

– Знаете, я тоже люблю летать на самолетах. Сухо, тепло, чисто, безопасно – что еще надо для полного счастья?

– Безопасно, – словно сомнамбула проговорила девушка.

– Да, самолет, это одно из самых безопасных мест на нашей планете. Если просто сидеть в припаркованной машине, то и там шансов погибнуть больше, чем здесь.

–– Шансов погибнуть… – повторила соседка, не открывая взгляда от окна и явно слыша только то, что ей хотелось слышать.

Поняв, что доводы разума в данном случае бессильны, я решил сменить тему: – А вот, землетрясение, это действительно страшно.

– Землетрясение…, какое землетрясение? – девушка наконец отвернулась от окна и посмотрела на меня.

– Да любое. У нас землетрясения бывают часто, а вот самолетные аварии – редко. Да что там, редко – вообще у нас ничего такого не было. А вот от землетрясения по всему миру ежегодно гибнет в среднем 15 тысяч людей. А еще 5 миллионов получают травмы и остаются без крова. И еще ущерб больше чем на $12 миллиардов.

– А Вы откуда родом?

– Из Гипербореи.

– Гиперборея?

– Ну да. Она же Атлантида, она же Зеленый Остров, она же Гренландия…

Разговор прервала длинноногая стюардесса с тележкой, заполненной всякими дриньками и вкусняшками. Я взял баночку «RekLama» и хрустяшки, девушка – свежевыжатый сок ягод годжи и йогурт. Совместный перекус привел нас еще в более благодушное настроение и окончательно снял напряжение.

– А Вы, если не секрет, то чем занимаетесь?

– Вот, закончила в Светлогорье проект по трансформационной грамматики когнитивно бихевиоритской гештальтпсихологии у серых мышей. Теперь лечу домой, во Владивосток.

– О!!! Грамматика серых мышей – это конечно очень нужное дело, – произнес я с легкой иронией, стараясь не задеть соседку.

– Серые мыши, это подопытные. Наблюдая за ними, люди лучше могут понять свое поведение. Для этого мы сделали эксперимент, создав «мышиный рай» и стали наблюдать, что же будет происходить дальше.

– «Мышиный рай», звучит красиво. И какой он?

– Представьте себе куб 2 на 2 на 2, – ее глаза сверкнули внутренним блеском увлеченного человека. – Внутри куба стоит специальная многоярусная конструкция, поддерживается благоприятная температура, есть корм, вода, материалы для строительства гнезд. Все находится в постоянной чистоте. Состояние здоровье мышей постоянно контролирует ветеринар. Мы сделали все необходимое, чтобы создать для них идеальные условия счастливой жизни.

– Но что – то пошло не так?

–В куб запустили 4 пары, которые через 55 дней дали первое потомство. Еще через 55 дней, численность мышей опять удвоилась. В теории, все предполагали, что так будет и дальше, пока количество мышей не достигнет максимального возможного уровня. Но все пошло не так. Постепенно, рай стал превращаться в ад. В таких идеальных условиях мыши жили долго – больше 700 дней, что на 200-ти дней превышает границу репродуктивного возраста. Стареющие поколения не освобождали места в социальной нише для молодых особей. Со временем, молодых самцов начали третировать, загоняя в центр бака и подвергая постоянной агрессии. Узнать таких «отверженных» можно было легко по искусанным хвостам, выдранной шерсти, пятнам крови. После изгнания, такие самцы ломались психологически и не желали защищать своих беременных самок. В результате самки были вынуждены сами защищать свое потомство, отчего становились более агрессивными. Со временем их агрессия перекидывалась на детенышей, которых они убивали, после чего перебирались в верхние гнезда, становясь «отшельниками» и отказываясь от дальнейшего спаривания и размножения.

– Ужас.

– Через год такой жизни первоначальная скорость размножения уменьшилась втрое. И тогда, совсем неожиданно для всех, появилась еще одна каста самцов, мы назвали ее – «красавцы».

– Красавцы?

– Да. «Красивцы» проявляли очень нехарактерное для обычных мышей поведение. Они не вступают в борьбу за самку и территорию, не проявляют желания к размножению. Они только ели, пили, спали, чистили шерстку и занимались гомосексуализмом. Не смотря на изобилие пищи у них появился каннибализм. Постепенно «красавцев» самцов и «отшельниц», самок становилось все больше и больше. Но они не спаривались и беременность сравнялось с нулем.