— Давай сделаем это.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ЛУКА

“Мадемуазель”прячется у всех на виду на оживленной улице Верхнего Ист-Сайда. Двадцать минут, которые я провожу в поисках скрипучих дверей из красного дерева, чуть не лишают меня сознания от теплового удара.

Летом в Нью-Йорке есть способ задушить тебя. Из-за погоды и моего переполненного списка дел в ORO моя грудь постоянно сжимается.

Я вхожу в современный спикизи, и мне требуется всего несколько секунд, чтобы найти ее .

Ярко-белокурые ее волосы выглядывают из-за группы людей, с которыми она стоит. Все смеются за большим столом в тусклом свете люстр бара. Это одна из вещей, благодаря которым легко влюбиться в нее, Эйвери улыбается в окружении людей.

Она кажется счастливой.

Я медлю у двери. Я еще мог уйти . У меня куча дел, которые нужно выполнить. И она ясно дала понять, что не хочет, чтобы я был здесь, когда исключила меня из приглашения на сегодняшнее тимбилдинговое мероприятие. Если бы Молли не прислала его мне, я бы до сих пор был в офисе, выполняя эти поручения.

Нет. У меня сегодня есть цель.

Эйвери избегает меня с тех пор, как в понедельник у нее случился взрыв возле офиса Джоанны. Может быть, она закончила играть в игру, затеянную между нами, больше не раздвигая границы наших рабочих отношений.

Я скучаю по ее ежедневным остротам, но она изо всех сил старалась избегать меня два дня подряд.

Тупая боль покоится в моей груди. Весь прогресс, которого, как я думал, мы добились, кажется, был стёрт.

Хотя этого не может быть. Как раз сегодня утром, даже в дымке своего избегания, Эйвери заговорила со мной после одного из язвительных замечаний Джейми. Я застал их вчера на кухне, Эйвери жалуется, что кофе на вкус как куча цемента. Джейми пришла в голову отличная идея сравнить то, как я себя веду, с вышеупомянутым цементом, но Эйвери не засмеялась. Вместо этого она сказала: Цемент не так уж и плох. Это хорошая основа.

Ее шепот донесся до коридора, где я стоял, подальше от глаз.

Я не уверен, намеревался ли Эйвери сделать краткое различие. Но я возьму это. Я был бы хорошей основой. Тем более, что мы в одной команде.

Почему она не позволяет мне доказать это ей?

Независимо от того, что произошло в офисе Джоанны, мне нужно исправить эту недавнюю пропасть между нами.

Но что за мудак разбивает вечер викторины? Этот мудак.

Мои пальцы ерошат волосы, убирая пряди с лица. Это будет долгая ночь.

Я обхожу посетителей, пока не встаю позади Эйвери и моих коллег. — Хотел бы я знать, как ты собираешься сегодня вечером играть с нечетным количеством людей.

Я гребаный придурок. Я не мог просто поздороваться?

Каждый из них оборачивается на звук моего голоса.

Мой взгляд останавливается на единственном человеке, который мне небезразличен сегодня вечером. Ее дикие от удивления. Мое любимое выражение. Я узнал, что у меня их много.

Вот закатывание глаз. Улыбки, которые она прячет. И, очевидно, ее решительный взгляд.

— Почему ты здесь?

Эйвери поворачивается к Молли, которая не смотрит ей в глаза.

— Это командообразующее мероприятие, не так ли? В прошлый раз, когда я проверял, мы все должны быть в одной команде. Кроме того, ты можешь не знать обо мне этого, но я могу быть душой вечеринки.

Олли сдвигается в сторону, освобождая место для меня внутри их круга.

— Может быть, на похоронах, — возражает Эйвери.

Рядом со мной появляется женщина, стоящая в самом возмутительном наряде, который я когда-либо видел. Над ее гладкими черными волосами надет шерстяной колпак. Воротник ее блузки с оборками ниспадает на плечи, и она надевает бордовый бархатный фартук. Весь ансамбль делает ее похожей на пирата, а у человека из бурных двадцатых родился ребенок. Ее голова встречается с плечом Эйвери. Судя по паре упоминаний Эйвери о ее личной жизни, она, должно быть, ее соседка по комнате.

— Привет, ты, должно быть, Лили.

Я вежливо улыбаюсь ей. Взгляд Эйвери устремляется на меня.

— Лили Роден, лучшая подружка Эйвери.

Она смеется и протягивает руку. Я коротко встряхиваю его. — Ты работаешь здесь с этой шумной бандой?

— Да. Я Лука Наварро. Рад встрече.

— Лука?

В ее голосе звучит насмешливая нотка. Лили поворачивается к Эйвери, и на ее лице появляется коварная улыбка. Это не первый раз, когда мое имя всплывает между ними.

Я прикусываю щеку изнутри, подавляя ухмылку.

Лицо Эйвери перемещается от меня к ее соседке по комнате.