Я хочу кричать от радости.

— В чем дело?

Я едва могу сдержать искреннее волнение, вырывающееся из меня при мысли о неограниченном количестве латте.

Глаза Луки находят мои, и на его лице появляется улыбка. Одна из тех сияющих, редких улыбок, которые заставляют меня чувствовать себя одновременно расслабленным и полным предвкушения.

Я стою рядом с ним. Невысвобожденное электричество наших тел после ночи пустяков все еще тяжело висит между нами.

— До меня доходили слухи, что кофе в ORO невыносим, — небрежно говорит Лука, — но, поскольку ты, кажется, знаешь об этой штуковине больше, чем я, объясни, почему мне потребовалось две недели, чтобы доставить эту штуку сюда — после звонка в некоторых милостях.

Грудь согревает, но я стараюсь не забегать вперед.

Не может быть, чтобы он купил кофемашину только для меня. В этом офисе много других кофеманов, которым очень пригодится этот волшебный аппарат.

Но тем не менее он заслуживает балла. Ладно, может два.

Эйвери: 4 — Лука: 4

Я осматриваю каждый брелок и кнопку на машине, просматривая все варианты на экране.

Когда Лука вручает мне пакет кофейных зерен, полученных из этических источников, я чувствую запах цитрусовых и земли. Я наполняю кофемолку, чувствуя головокружение от предвкушения, и пытаюсь хоть на мгновение стать нормальными между нами.

Я скучала по нему.

Что?

Нет.

Волнение по поводу машины, должно быть, сделало меня слишком головокружительной.

Олли проводит пальцем по сверкающей нержавеющей стали. — Возможно, мне придется снова начать пить кофе, чтобы использовать эту штуку.

Я читаю все вкусы сиропа, которые только можно вообразить, на свежезаполненной полке над машиной.

Наконец мой взгляд остановился на мяте. — Кто добавляет мяту в кофе?

— Я не был уверен, какой из них тебе понравился больше всего, поэтому я купил их все, — отвечает Лука.

Я задыхаюсь.

Какой вкус мне нравится больше всего? Он купил. Каждый. Вкус?

Я чуть не ущипнул себя, но останавливаюсь, когда Олли прочищает горло. Лука переводит взгляд с моего разгоряченного лица на моего спутника.

— Извини, я имел в виду, что не был уверен, к каким вкусам офис будет наиболее пристрастен.

Лука подмигивает мне, и мои внутренности тают, как рожок мороженого в жаркий летний день.

Кто этот великолепный мужчина, улыбающийся и подмигивающий мне? Что он сделал с болью в заднице, к которой я привыкла?

— Я собираюсь предупредить всех об этом необычном пополнении в команде.

Олли выходит из кухни, оставив Луку и меня с новой офисной игрушкой.

Я пытаюсь игнорировать желание обнять его в знак благодарности. Я воздерживаюсь от прикосновения к нему, сосредоточившись на названиях сиропов, которые мне удалось прочитать уже дважды.

— Какой из них твой любимый?

Лука достает свою кружку из посудомоечной машины.

— Ириска, но карамель на втором месте.

Лука наклоняется ко мне, наливая одну порцию ириски в свою кружку. — Этого достаточно?

— Более чем.

Рука со шнуром, спрятанная под пиджаком из черного дерева, впрыскивает в кружку еще одну порцию ириски. У меня слюнки текут от этого движения, и его потемневший взгляд наблюдает за мной. Я провожу взглядом по его плечам и поднимаюсь к его губам.

Не думай о том, что он что-то накачает, Эйвери.

— Это хорошо для тебя?

— Очень.

Я сглатываю.

— Ты готова к презентации через несколько часов? Как обстоят дела с диаграммами, показывающими цели первого запуска?

Работа? Как он думает о работе, когда я думаю о…

Вырваться из этого.

На прошлой неделе, когда я выступала, это были слайды, которые нуждались в наибольшей помощи. Тот факт, что он помнит, заставляет мои губы расплыться в улыбке. — Это приближается. Мне все еще нужно поработать над расположением номеров для извлечения, но Олли мне в этом помогает.

— Ну, если ты хочешь, чтобы кто-то еще посмотрел на это, ты можешь отправить его мне до нашей встречи. Он улыбается.

Это еще один из его трюков?

— Хочешь просто взглянуть на мои слайды, чтобы понять, какие из них нужно еще раз проанализировать перед командой? В последний раз, когда он просматривал мои записи, он разобрал меня на части на собрании нашей группы, сославшись на то, что я должна быть в состоянии ответить на каждый вопрос под давлением. Я сделала это безупречно, но это все равно было отстойно.