Зато по линии матери собрано немало информации. В своё время мой дядя, её брат, также решает заняться сбором информации обо всех родственниках. Он-то и составляет набросок Древа. Ценные сведения по линии их матери и отца. Мне предстоит лишь оформить это грамотно и красиво, чтобы можно будет потом в рамку повесить и хвастаться перед гостями, насколько поколений мы знаем наш род.

С Дедом своим я часто вижусь в детстве, беседую, пишу за него письма родным и друзьям, когда приезжаю в гости. Порою остаюсь ночевать, чтобы пообщаться подольше со своими друзьями с его двора. Иногда на Деда накатывают воспоминания, и он с жаром рассказывает мне о былых подвигах товарищей в далёкие времена Великой Отечественной. Но я успешно всё забываю, не придавая значения обыденному для нас в то время подвигу защитников Отечества.

Став взрослее, поступив в институт во Владивостоке, реже вижусь с дедом, лишь иногда заглядываю в гости к нему в Находку. Когда у меня появляются уже свои дети, мы переезжаем в одну из деревень Приморского Края, а деда забирает к себе во Владик его младший сын, мой дядя Валера. Но и опять мы видимся редко. Дед умирает в Восемьдесят Четыре года, как ни странно, не запачкав сединой волосы, хотя проходит всю войну, а частично и в Штрафном Батальоне, получает контузию, проводит в госпитале восемь месяцев. Он до последних своих дней горячо любит Сталина, хотя и схлопотал срок во времена его правления. Когда дед берёт в руки гармошку, первой его песней всегда звучит:

В года моего детства Дед часто рассказывает мне, как приходилось простым солдатам воевать в тяжелейших условиях. Но я не очень внимательно его слушаю. Тогда, во времена СССР, об этом говорят везде. И в Школе, и по телевизору, и в книжках. Нам это не кажется чем-то невероятным, скорее всего, даже обыденным, рутинным. Всех Пионеров Героев мы знаем на перечёт, подвиги Героев Советского Союза, хоть ночью разбуди, расскажем…

Сейчас современные школьники знают меньше, их жизнь не пропитана Историей, как наша. Да и мы забываем понемногу о былых подвигах, о тех страшных днях…

И кто бы мог подумать, что я сам окажусь в гуще тех событий. Да, да. Как сёрфингист проскольжу через волны Времени и окажусь на гребне Девятого Вала Истории.

До чего дошёл прогресс!

Медицина – просто класс!

Хочешь, мозг прошьют чрез пресс,

Хочешь, вставят через глаз.

Ух-ты, ах-ты!

Чудо-мозгонавты!!

Вы всё ждёте, когда я расскажу Вам, как выдирают пломбу зуба через нос? Не верите, что так делают? Тогда Слушайте.

Щёлкает как-то у меня ухо. Нет, не зуб, а именно ухо. Ну, как полагается, записываюсь я к врачу. Живу я за ЦКАДом, недалеко от Домодедово, но ближе всего мне к Растуново, наше СНТ как раз относится к Растуновской поликлинике. Записываюсь по и-нету к ЛОРу. Или как он сейчас называется – отоларинголог. Млин, с первого раза выговариваю, надо же! Прихожу к нему на приём. Там сидит такой мужичок. Э-э-э… Небольшого роста, полненький, чем-то недовольный. Стал заполнять анкету на меня.

– Кем работаете? – спрашивает устало, не отрываясь от компьютера и не переводя на меня взгляда.

– Писатель я, – скромно развожу руками, как бы извиняясь, что тунеядец.

– Ух, ты ж! А про меня книжку напишете? – резко он поворачивается ко мне и глаза его вспыхивают от восхищения.

– Конечно же, напишу, рассказывайте, – не верю я в искренность его интереса.

– Что рассказывать? – озадаченно замирает доктор.

– Про себя рассказывайте. Как же я про Вас напишу, если я ничего не знаю про Вас? – подталкиваю врача к откровению я.

– Вполне резонно. Так, давайте познакомимся. Меня зовут Толкун. Толкун Асранович Жоев, – доктор протягивает руку, обмениваемся рукопожатиями. – Я приехал сюда из Киргизии. Зарплата маленькая, приходится работать в две смены. С утра в Михнево, после обеда здесь, в Растуново. С детства обожаю Россию. Учился в русской школе. Хотел и жену взять себе русскую, но здесь не сложилось. Зато детей назвал русскими именами. Вот…

Я обожаю знакомиться с новыми людьми. Порода у меня такая. Писательская. Выпытываю подробности, а потом вставляю в свой рассказ их характеры. У меня большая коллекция копится за всю мою жизнь.

– А как Вы относитесь к нам, азиатам? – прищуривается Толкун Асранович.

– Да, очень даже напрямую! – ответ у меня уже готов, отрепетирован на многих неоднократных подобных знакомствах. – У моего деда азиатская кровь в предках. Бурятская. Он из Сибири родом.

– А… Тогда понятно. А то нас, азиатов, не очень-то и жалуют здесь, – разводит ручками Толкун Асранович.

– С чего это Вы взяли? – подыгрываю я. – У нас многонациональная страна! У нас…

– Да ладно! – машет рукой доктор. – Полноте Вам. Вижу. Постоянно вижу, как к нам относятся. Вечно хотят притеснить.