— Не, уважаемый…- я оттер плечом замявшихся братьев: — В постановлении сказано, что мы предлагаем вам выдать предметы, полученные преступным путем. Все предметы, на которые бумаг не будет — получается, добыты преступным путем. Так-что, доставайте бумаги ваши, открывайте сейф…

— Я сегодня ключи забыл…- Семен заслонял широкими плечами металлическую решетку, за которой стояли стеллажи, уставленные телевизорами и видеомагнитофонами: — Деньги выдавал из тех, что в кармане с собой были. Я сейчас попробую дозвониться своему директору, чтобы он ключи привез.

— Звонить никуда не положено во время проведения следственных действий. — Я наклонился и выдернул телефонный шнур из розетки, чтобы у коммерсанта не было соблазна, звонить кому бы ни было: — И в беде с ключами мы вам сейчас поможем. Сейчас понятой сходит через два подъезда и приведет сюда дежурную бригаду слесарей из домоуправления, они, как знали, вчера свежие баллоны для газовой горелки привезли. Десять минут и срежут все петли с дверей и дырку в сейфе вырежут.

— Не надо слесарей беспокоить. — Семен мрачно посмотрел мне в глаза: — Я вспомнил, что у меня здесь дубликаты ключей хранятся.

И мужчина, горестно вздыхая, полез в ящик стола.

А дальше было просто.

Ребята сами, для собственного удобства, разложили ценности по категориям. То, что было принято официально, лежало на отдельной полке, вместе с квитанциями, а во просто принятое.

— Как это — изымаете? — выдержка изменила Сидорову Семену, и он попер на меня буром, одновременно пытаясь сорвать маску (очевидно, что меня он определил, как самого зловредного злодея, но братья Тимонины, даром, что близнецы, на счет «раз-два», заломили хулигану руки, а я, с удовольствием, надел наручники на толстых запястьях, после чего парня грубо уложили на пол, прямо в белой футболке.

— Ты снимаешь? — я, отдуваясь обернулся к одному из понятых, которому доверил видеокамеру и показал, на какую красную кнопку жать для ведения записи.

— Угу, все время снимаю.

— Молодец. — не хватала мне жалобы в прокуратуру, что якобы менты ввалились гурьбой, ограбили и избили честного предпринимателя.

— Вот так, гражданин Сидоров. — я наклонился к матерящемуся хозяина заведения: — Повторяю, на ценности, на которые у вас нет документов, будут изыматься.

— Документы в другом месте хранятся…- скрипя зубами, захрипел Семен.

— Так прекрасно, привозите документы и вам все вернут.

— Слушай, Пахан, а мы что, все это описывать будем? — опасливо прошептал мне один из братьев, указав на кучу золота, грамм на триста общим весом.

— Нет конечно. — я достал из кармана фотоаппарат, разложил кучу на три кучки и каждую заснял отдельно: — Пишем «колец столько то штук, общий вес столько то грамм, цепей –браслетов столько то», потом серьги посчитаем.

— Я телефоном воспользуюсь? — я обернулся к поднятому с пола и посаженному на стул Семену, после чего дозвонился до стоящего с утра «под парами», Димы Ломова и сообщил, что грузовик можно подгонять. Кожу и меха мы упаковали в чистые мешки из джута, застелив ими кузов грузовика, поверх загрузили двенадцать телевизоров и два десятка видеоплееров и магнитофонов с различным количеством головок. Автомагнитолы со срезанными проводами забили в большую картонную коробку, что принесли от ближайшего магазина. На полках ломбарда стало пусто и свободно, но это был не последний удар, что я готовил для конкурентов.

— Лимит кассы у вас какой установлен? — мой вопрос застал врасплох Семена, что тоскливым взглядом провожал понятых, что таскали изъятое и упакованное добро из подвала на улицу, в кузов грузовика.

— Что? — Сидоров не понимал, о чем я говорю.

— Я говорю, какой лимит наличных денег к кассе установлен для вашей организации.

— Э-э-э…

— Понятно. Парни, давайте понятых обратно, будем деньги изымать.

— Ты что творишь? — заорал хозяин скупки, увидев, как я, под объективом видеокамеры, выгребаю всю наличность с полок сейфа: — Деньги что, тоже ворованные?

— У вас должен быть документ, устанавливающий, сколько денег можно в кассе храниться. А если бумаги нет, то и денег быть не должно, а уж долларов и марок фрицевских, тем более…

— Это мои личные! Ты что козел делаешь.

— Не знаю, с налоговой инспекцией будете разбираться. — я пересчитал деньги, внес их в протокол обыска, после чего стал складывать для них отдельный конверт из листа бумаги, одолженном у местных хозяев.

Часом позже.

На визг следователя сбежалось все руководство отдела — телевизоры, видео и просто магнитофоны, шубы, шапки в мешках и прочие ценности загромождали коридор у кабинета следователя, в проеме которого, молодая женщина встала на смерть, как наши под Москвой:

— Я сказала, что не пущу! Решайте со своим начальством, куда хотите, туда и несите это…

— Маша, спокойно… — я протиснулся через толпящихся в коридоре сотрудников, взял девушку за руку и нежно приложился к изящной кисти: — Сейчас все решим. А ты пока вот это возьми.

Маша с погонами капитана, ошалевшая от моего подхода, машинально взяла пакеты с золотом и конверт с деньгами, похлопала густо-накрашенными ресницами, и орать перестала, очевидно вспомнив «собачьи» духи, врученные ей совсем не давно от всего сердца.