Чёрные островки земли, прямо там, где чаще обычного пробивались гейзеры, пятнами покрывали белую поверхность Вины. Как сказала бы Кэсси: рисовали её с далматинца, да только одного не учли – щенята, хоть и кусаются, но остаются милее всех зверей. Вайнкула же таким качеством похвастаться не могла. Её безжалостные морозы, жестокие ветра и словно загустевший под напором холода воздух едва можно было приписать к обстановке, привычной для человека Земли. Но даже здесь, прячась на экваторе чужого дома, люди не видели погоды лучше. Те дни, что не грозили обморожением и давали редким лучам тёплого солнца коснуться человеческих щёк, были единственными, когда можно было с твёрдой уверенностью заявить: «Сегодня прекрасная погода! По крайней мере, для Вайны». Пределом мечтаний каждого жителя Ви, как бы то ни казалось странным совпадением, всегда оказывалась фантазия хоть раз в жизни увидеть лето. Примерно такое, каким его показывали на плакатах с Ньюэрой. Как бы усердно народ Вайнкулы не пытался это отрицать, скрыть зависть было ему не по силам.

Белоснежные моря вздымались, поднимались и опускались, словно воды великого океана, не знающего покоя ни в свете дня, ни во мраке ночи. Нескончаемые горы и холмы молочного песка, рябящего в глазах так, словно потусторонние силы запрещали осматривать священную местность, и ни одного животного. Все разбежались, когда человек проложил дорогу под свои собственные нужды. Огни вдоль трассы горели то жёлтым, то красным, заставляя снег уподобляться себе. Если бы Эндрю хоть раз соизволил взглянул в окно, то тотчас же удивился тому, как красивы бывают проделки мороза, но он всё никак не мог оторваться от попавшегося ему под руку бедного человека, что на несколько часов оказался заперт с ним в одном до неприличия узком пространстве.

– Приехали, сэр. – Без промедлений объявил мужчина, стоило машине наконец притормозить.

– Что? Но это же никакой не третий Округ! Или купол над ним решили снести в угоду снежному королевству? – офицер Арно едва не потерял дар речи, заметив низкорослые домики на тёмном земляном плато, но, благо, эта беда в который раз обошла его стороной.

В самом деле он никак не мог терпеть холод. Для Хён Сока он никогда не имел значения, но Эндрю, кажется, вовсе не представлял с ним жизни. Ради двух вещей во всём мире он мог его выносить. Первой была его любимая подруга Ики, а второй – Хён Сок. И если в общении с Ики его ещё спасало наличие в деревушке фолков интернет-сети, то уже ничто не могло помочь ему справиться с подполковником Квоном.

– Мы должны забрать амфи. – Как всегда спокойно проговорил Хён Сок, помогая Эндрю спуститься с высокорослого пикапа.

– Боже, Квон, – он вплотную прислонился к его уху, яростно шепча, – чтоб ещё хоть раз я согласился помочь тебе вне работы. Я словно в девятом кругу ада, а ты – Люцифер.

– Не забывай, что за это тебе платят.

– И то верно. – Эндрю тут же склонил голову, недовольно смотря куда-то вперёд. – Но если я и соглашусь задержаться здесь, то только затем, чтобы увидеться с Ики.

Пока Эндрю едва выдерживал поцелуи мороза на своём лице, Хён Сок смирялся с его опозданиями и недовольствами. Окажись кто другой на его месте, он бы не выдержал и дня с таким коллегой. Но с Эндрю всё было по-другому. Такого, как он, просто нельзя было отпускать.

Небольшая деревянная табличка, что с приходом людей воздвигли недалеко от дороги, гласила – «Патуи». Фолки всегда с радушием относились ко всему человеческому, из-за чего, однако, теперь ни одна живая душа не знала, как их поселения звались прежде. Наслушавшись невероятных историй о Древней Земле, фолки не только с открытым сердцем приняли их культуру, но и не мало переняли из неё для своего личного удовольствия.

– Здравствуйте! – напевая себе что-то под нос, совсем юная девушка подбежала к ним, своим внешним видом соответствуя всем чертам фолков – длинные заснежено-белые пряди, желтоватые глаза и с розовизной бледная кожа. Как среди фолков, так и среди людей её с лёгкостью можно было назвать такой миловидной, словно она была только-только распустившейся в снегах розой. Ики едва держалась, чтобы в радости от долгожданной встречи не повиснуть на шее офицера Арно, но его хмурый вид явно дал ей понять, что сминать свои лепестки о его ледяные руки не стоит. – Господин Квон, Эндрю, вы так давно к нам не заезжали. По и Ко совсем извелись вас дожидаться! – не без доли упрёка произнесла она, поправляя меховой воротник своей куртки.

– Здравствуй, Ики. – Слегка кивнул ей Хён Сок, продолжая идти к деревне.

– Ах, Ко! – тут же оживился Эндрю, догоняя их. – Ики, расскажи же мне, как поживает моя малышка? Наверняка подросла ещё больше, да так, что папа на неё ни в жизни не влезет!

– Навещай ты её почаще, то давно узнал бы, что Ко родила.

– Что?! – он вдруг остановился, разинув рот, но тут же прикрыл его, боясь запустить ледяной воздух внутрь. – Но от кого? От По? Она ведь даже со мной не посоветовалась! Надеюсь, малыш здоров? И почему ты мне об этом не написала?

– Малыши. У Ко тройня.

– Что?! – ещё громче воскликнул Эндрю, и, к счастью Хён Сока, наконец лишился слов.

Совсем крохотная Патуи всегда славилась своим гостеприимством даже с учётом того, что ни одно поселение фолков не могло остаться в стороне от нуждающихся и никак не причастных к нему проходимцев. Не более сотни постоянно проживающих в ней фолков, с дюжину гостевых домов для безбедных и честь имеющих да нескончаемые поля мха, плауна и лишайника. Амфи никогда не изменяли мир под себя. Мир сам изменялся под них, сначала подарив им фолков, что облегчали бы роды да холили их детёнышей, а затем прислав и людей, чтобы те разнообразили однотонные белёсые горы и равнины своим присутствием. Но таким очаровательным зверям можно было простить что угодно, и даже то, что лишний раз они отказывались и сдвинуться с места без порции свежей рыбы. И фолки, и люди отлично понимали, что жизнь одного амфи стоит дороже, чем все их вместе взятые.