Присаживаюсь на корточки и осторожно касаюсь худого плечика, чтобы не напугать и без того перепуганного насмерть ребенка.

– Демьян, привет, – улыбаюсь несмело, затаив дыхание. – Ты помнишь меня?

Малыш отнимает руки от лица, хлопает ресничками, сбрасывая с них крупные капли слез. Хмурится, медленно блуждая взглядом по моему лицу. Но вот в его глазах вспыхивает узнавание и…радость. Губки растягиваются в робкой улыбке.

– Здравствуйте! Да, вы – доктор из больницы. Вы смотрели мою руку, – вытягивает вперед перебинтованную ручку.

– Как она, кстати? Уже лучше?

– Да. Почти не болит. Только когда мама мажет мне мазь, – тяжело, тоскливо вздыхает. Но упрямо вскидывает подбородок, серьезно и решительно, почти по-взрослому заявляет: – Но я терплю и не плачу. Я же уже почти большой. Скоро в школу пойду.

Хихикаю и, не выдержав, треплю малыша по макушке.

– Ты молодец. Настоящим мужчиной растешь. Правильно, маму надо беречь. Она и без того переживает, что ты упал и поранился.

Демьян опускает голову и смотрит на пол, ковыряя носком сапожка плитку на полу.

– В тот день, когда вы посмотрели ручку, мама перед сном намазала мне мазь. Она думала, что я сплю, но я видел, как она сильно плакала. Я больше не буду падать.

Улыбаюсь, осторожно касаюсь пухлой щечки, боясь, что Демьяну не понравится. Но малыш не отшатывается, наоборот, улыбается и даже перестает шмыгать носом.

– Будешь, малыш. А мама еще не раз будет из-за тебя плакать. Это жизнь.

– Не хочу, чтобы мама плакала…, – и снова в знакомых серо-голубых глазках блестят слезы. – Она сейчас, наверно, тоже плачет…

– Потому что ты убежал от нее? – одна слезинка скатывается по щеке мальчика, и я на инстинктах стираю ее подушечкой большого пальца.

Демьян так рьяно качает головой, что я боюсь, она у него закружится.

– Я не убегал от мамы! Я ее очень люблю! Просто я потерялся…отбежал к магазину посмотреть кое-что, а мамы уже нет…

Демьян снова закрывает ладошками личико и горько плачет. Так сильно, что сердце сжимается и сбивается с ритма. У самой глаза предательски влажнеют. Я, конечно, люблю детей, в моей профессии без этого никуда, но не думала, что настолько проникнусь этим малышом…Наверняка это нерастраченный материнский инстинкт так ярко проявляется.

– Мне страшно…Я хочу к маме…

В горле образуется ком, внутренности связываются узлом. На сердце тяжесть, как если бы плакал мой родной сын…

Совершенно забыв, что передо мной чужой ребенок, да еще и мой пациент, я обнимаю мальчика. Крепко прижимаю к себе и глажу по голове.

– Не плачь, Демьян, ну, не плачь. Мы обязательно найдем твою маму…

Поднимаюсь на ноги и протягиваю раскрытую ладонь. Затаив дыхание и прикусив губу, наблюдаю, как Демьян хмурится, смотрит то строго мне в глаза, то на мою ладонь.

Сердце колотится навылет…

Доверится – не доверится…

Мне почему-то остро хочется, чтобы доверился…

– Мама говорила мне, что нельзя никуда ходить с незнакомыми, – неуверенно бормочет, перетаптываясь на месте. – Но я вас знаю…И вы не похожи на злую тетю, которая может меня украсть…

Прыскаю в кулак, поражаясь размышлениям малыша. И продолжаю с трепетом ждать его реакции, держа подрагивающую ладонь раскрытой.

Демьян неуверенно, как весенний росток к солнцу, тянется к моей руке. Осторожно касается кончиков пальцев, а у меня внутри как будто звезда взрывается и озаряет все вокруг изнутри своим теплом и светом.

Малыш улыбается и уже уверенно вкладывает ладошку и сжимает мои пальцы.

– Сейчас мы пойдем с тобой к администрации и попросим объявить, что ты ждешь маму у фонтанов. Хорошо?

– Договорились, – серьезно буркает Демьян, вышагивая рядом.

Я объясняю администратору ситуацию и сообщаю ей данные малыша. Она оказывается понимающей и сразу же зачитывает объявление.

Подвожу малыша к фонтанам и помогаю сесть рядом с собой. Его серо-голубые глазки вглядываются в мои до мурашек на спине. Бровки хмурятся, а четко очерченные губки поджимаются. Он серьезен, строг, но в глазах отплясывают маленькие чертики.

Прямо как у моего Ромы.

На секунду мне кажется, что мы встретились неслучайно. Что там, наверху, мне дали шанс узнать этого мальчика поближе. И грех будет им не воспользоваться.

– Демьян, скажи, пожалуйста, – начинаю осторожно, с сердцем, которое колотится где-то в горле, – а ты живешь с мамой и папой?

Спрашиваю и чувствую вкус крови на языке – от волнения прокусила губу.

– Нет. Только с мамой.

– А папа?

– Он много работает, – бурчит Демьян с глубокой обидой в голосе. – И почти всегда в командировках.