— Не любите вы православных, совсем не любите, — упрекнул он старосту и хозяина местного участка, на котором так неудачно росла рожь. — пихаете везде рожь, где надо и где не надо.

— Извиняйте, барин, неграмотные мы, — готовно повинился староста, — научи, как и где сеять и садить, сделаем!

И ведь ни грана усмешки в этих глазах старосты, где-то хитрые, а где-то и простодушные до нельзя. Ведь искренне верит, что именно барин все правильно растолкует, а им остается лишь работать. да, хорошо, что еще первая четверть XVIII века, а не начало XX. А то ведь и на вилы поднимут!

— У остальных такое же положение? — спросил он, изящно показав на редкие ростки ржи, как бы намекая на общую беду.

— Да, ваше сиятельство! — вздохнув, признался староста. Что-то еще хотел сказать, но не стал. На кой барину заморачивать? Впрочем, Дмитрий невооруженным взглядом видел удовлетворение. Рожь-то озимая, убирать ее придется в следующим годом. Значит и в будущем году с продовольствием будет худо! Вот и ответ на подозрительный вопрос барина, куда хлеб деваете? Съедаем барин, как всю съедаем, уже и не хватает. Окромя, разумеется, семян да на повинности. Можа снижешь чуток?

К вечеру прошел все же все село, да какое оно по количеству село, так, сельце. Один признак и гордость — хорошая церковь в центре селения. А так полновесная деревня начала ХХ века!

И еще заметил Дмитрий нехороший признак — детишек мало. А ведь местные бабы рожают мало что каждый год. Зимой-то мужикам зачастую делать нечего, вот они и стараются.

Приказал старосте показать кладбище. Никодим удивился, но провел, благо вон оно около церкви. Посмотрел Дмитрий, ужаснулся. Село-то еще молодое, а кладбище солидное. И больше всего захоронений детей. А ведь еще и не все. Некоторых и не крестили даже, значит и не положено хоронить.

Собрал общинное собрание. Мужики собрались охотно, помнили еще встречу несколько лет, когда барин сладко пел про будущую жизнь. Оно, конечно, не очень-то верилось, больше повелось на скот да на полтину а все же жалка, барин-то какой баский.

А Дмитрий начал собрание… со скорби. Жалел по настоящему, ругал себя и заодно мужиков.

— Я вам что говорил, — проникновенно изъяснялся он, — здесь зерновые растут плохо, а овощи хорошо. Посмотрите теперь. Вы, мужики со своей рожью маетесь в поле, а бабы ваши на домашнем огородике получают чуть ли не больше. А оброки ваши на рынке получают хорошо. Сами ведь видите, на ту часть, которую вы получаете деньгами, вам и на налоги государству хватает и мне на денежные повинности. И я спрашивал у баб ваших и у мужиков, где застал, что возите на рынок? Опять овощи! И это при том, что ржаной хлебушек, который большей частью идет на питание, все равно не хватает.

Тут ведь и дураки уже поймут в конце концов — большинству мужиков надо смелее выводить овощи, особенно картофель, их огорода на поле, вместо ржи. (автор в курсе, что в XXI веке картофель неправильно отделяют от овощей, увы). Да вы озолотитесь, мужики!

Общинники смущенно переглядывались. Один из них, самый смелый, осмелился возразить. Или даже так — высказать свою точку зрения, что по тем временам было просто нагло:

— Так хлебушек-то исть хочется, барин!

Дмитрий даже обрадовался такому вопросу. Пусть лучше возразят открыто, чем будут втихомолку бухтеть и, наконец, бунтовать.

— А я разве вам говорю жить на одном картофеле? — удивился он, — вы главное вырастите, картофель здесь хорошо растет, бабы ваши дают сам-5, даже сам-6 иногда. Сами ведь видите в кладовке, сколько клубней по осени. А потом тащите на рынок, там уже спрос хороший, возьмут! А коли самим некогда и лениво, так отдайте моим приказчикам, они сами и увезут и продадут вместе с обручным продовольствием. А деньги можете покупать хлеб. Оный ведь на рынке есть!

Более того, я вам так скажу. Вы из меня бестолкового дурака не делайте. Вы сами знаете, и у вашей общины есть участки и даже целые хозяйство, где рожь хорошо дает. Сам-3, сам-4, а то и сам-5. мало такой земли, но ведь есть. Выращивайте, али я против! Я главное, что хочу сказать — сколько у вас тут жирных? Нету? А сколько тощих?

— Наперед сказать, так и в половину, — почесал староста Никодим, — плохо у нас растет рожь. Не получается никак!

— Вот! — назидательно сказал Дмитрий, — а у тощих мужиков и барин будет тощий. С этим я уже категорически против. Жрите в три горла мужики и мне больше оставляйте.

По собранию прошел гул и хохоток. Было видно, что такой разговор был им куда интересное.

А будет у вас желание, так и вы и зимой деньги делайте, — продолжил Дмитрий.

— Так зимой вроде бы ништо не растет?! — удивился кто-то. Дмитрий напрягся, глазами поискал шутника. Не надо ему из серьезного разговора превращать балаканье. А нет, вроде бы, искренне интересуется. Ведь продукцию еще надо превратить в товар, а для этого везти на рынок. Сам крестьянин с этим не справиться. Надо обязательно помочь.

— Сначала о дороге, — предложил попаданец, — с весны до осени у него ходят караваны, возили раньше руду и уголь, теперь будут возить железо и уголь. Дам приказ, они и к вам будут заезжать. Теперь, что интересно рынку? Да Санкт-Петербургу все надо! Дрова и корабельный лес, дегть, скипидар и смола, рогожа, даже лапти. А еще кирпичи и кувшины, даже простая глина и известняк. Или вот вы из полей камни возите, посевы чистите, так я возьму и не задешево.

Мужики откровенно засмеялись. Дурит барин, кто же мусор будет продавать? Дмитрий их понял, назидательно сказал: