– Сам будешь их редактировать, чтобы потом не жаловался, – сказал Люци. – Другой бы радовался привилегии, а ты тут тоску разводишь. Уволю!

Влад объяснял, что переживает не только за редактуру loving couple, но и за оставленных в Москве. А ещё пугала объявленная ему вероятная концовка чуда – московские сольются с отредактированными.

– Мне теперь оба Мишки дороги, как близнецы… и с Катей мы намудрили безмерно, главное – без её ведома.

– Одна судьба в одни руки! – твердил Дьявол, расхаживая по террасе в струящемся на ветру плаще. – Твоя правка останется в воссоединённой натуре. Правь по минимуму, сущности не меняй, лишнего не громозди, а то потом плохо срастётся.

– Ни черта себе: плохо срастётся! А ну как души покалечу?!

– Меня слушай, душегуб, и хватит уже сомнений.

Дьявол хмыкнул и распрощался, сославшись на каббалистический конгресс в Варшаве.

Влад между тем всё больше склонялся к тому, чтобы всех сохранить близнецами. До сих пор с Хитромудрым всегда можно было сговориться на здравой основе. Но как будет здраво на этот раз – сам папаша уже не очень-то понимал и не пошёл бы на компьютерное вмешательство, коли не видео в кубе. После беседы с Дьяволом Владу захотелось с женой поделиться:

– Мишутка в Москве совсем один… Переживаю я очень!

– Опять эти стоны! Оставь для романов, – нахмурилась Света, – после драки кулаками не машут.

Женщины хмурятся, когда объяснить не могут то, что считают элементарным. Мужская психика, берегись женской логики! От женских аксиом вся голова в шишках и душа в шрамах! Тут лучше прикинуться дохлым кроликом и сменить тему. Нечего устраивать краш-тесты конструкции любви, тучи по небу гуляют и куда-то улетают. Света, между прочим, спасла семью и обладала бесспорным моральным превосходством.

Но тема мучила Влада, и опять вырвалось у него:

– Это раздвоение с ума меня сводит! Не бывает так в природе!

– Послушай, ведь это ты свёл дружбу чёрт знает с кем! И ты не хуже меня знаешь, к чему всё шло с этой Катькой! Кто виноват, что Мишка влюбился? Чего ты мне сердце бередишь?!

– Путаюсь я в магии и пугаюсь! – Влад даже глаза закатил. – Голову сломаешь: люди из книжек и с того света, сына в двух экземплярах получите. Мысли в ужасе разбегаются…

– А мысли-то хоть умные, стоит догонять?

– Ну как ты думаешь, какие мысли у писателя? Естественно, умные…

– Надоел ты им и мне тоже! Сходи на море, проветрись. Потом демону своему поплачь в жилетку, объясни, что родительский разум на такое не рассчитан…

– Спасибо, муза, могла бы добрее сформулировать!

– Не муза я, а жена твоя.

– Ладно, ладно, не заводись и меня не заводи. Ты мой соавтор, я эпиграф тебе посвящу.

– Не надо мне! И пиши по-человечески, не ломай людям головы беглыми мыслями.

Как любая натуральная женщина, Света имела шипы и воспитательные наклонности.

***

Между тем сомнения ширились в сознании Влада, как чёрные дыры в космосе. Если требовать сохранения близнецов, то как им самим всё потом объяснить, не обрушив психику, не обидев? Хотелось продолжить разговор с с Люцифером, но тот давно не появлялся. Тогда Влад открылся весельчаку Абигору за вечерним чаем с вишнёвым вареньем:

– Страшновато мне, демон, двойственность страшна. Раньше мы со Светкой говорили о сыне, теперь вот о сыновьях… Потом опять один останется… а мне-то оба дороги, как близнецы. Не сдюжит человеческий разум такого!

– Ты или доверяешь или выбываешь из игры, – неожиданно помрачнел Абигор. – Тебе, смертному, столько доверено, а ты сомнения расплодил! Изволь соответствовать.

Выплюнув на блюдце вишнёвую косточку, Абигор поджал губы. Поник писатель от его слов, свои слова растерял. Беседа не задалась, и чай не допили. Человек и демон устали объясняться в архиважной теме и разошлись, едва кивнув друг другу на прощание. Влад в своих покоях, несмотря на чай, откупорил вино. Продукт брожения, конечно, не решает проблемы, но даёт мимолётную передышку от волнений.

Тревоги грызли душу писателя. Но так и не загрызли. Душа человека очень живуча, хотя вся в шрамах. Но и ей порой нужен отпуск. Отпуск в раю или хотя бы в покое после страстей ада. Ад это там, где тебя колошматят по башке, не только ближние с боку, но и, увы, сверху. Ад там, где нет рая.

Чудеса с просчётами

Летели дни, летели ночи. Улетали и возвращались печали и радости. Чудо набирало обороты. Разворачивались поразительные трудовые будни особы, приближенной к сверхъестественному.