Дункан снова многозначительно воззрился на собеседницу, словно давая понять — на это раз никакие глупости не улучшат его настроения. Чтобы подчеркнуть это, он пояснил:

— Стоит ли напоминать вам, что я совсем недавно присоединился к почтенному здешнему обществу и могу не знать самых простых и всем известных вещей?

— В таком случае позвольте изложить вам вкратце печальную историю моего рода, хотя, поверьте, это не так уж интересно. Ламберты, мои ближайшие родственники, славятся тем, что умирают не естественной смертью, а уходят из жизни добровольно. Это и дало повод окружающим утверждать, что в жилах членов моей семьи течет дурная кровь и что я, несомненно, пойду по той же кривой дорожке. По правде говоря, некоторые просто понять не могут, почему я до сих пор жива, и даже полагают, что я давно на том свете, а вместо меня они видят…

— Призрака?

— Совершенно верно. Кажется, я уже упоминала об этом.

Дункан кивнул;

— Пожалуй, мне бы хотелось услышать более подробный вариант, объясняющий, почему вы немного расстроены таким положением дел.

— Не расстроена, Дункан. Иногда я даже нахожу это довольно забавным, как в тот день, когда бедняжка леди Марлоу, отнюдь не отличавшаяся худобой, завизжала на весь дом, прежде чем свалиться в обмороке при виде вашей покорной слуги. И если не все услышали ее вопли за шумом голосов, многие почувствовали нечто вроде землетрясения, когда она рухнула на пол. Какой-то джентльмен даже сделал комплимент хозяину дома, похвалив архитектора, соорудившего удивительно прочный пол, способный выдержать столь серьезное испытание: к сожалению, леди была на редкость грузной, и… О, не сдерживайтесь. Я же вижу, что вам смешно.

Дункан в самом деле усмехнулся, но тут же взял себя в руки, стараясь принять серьезный вид, но так и не смог. Эта девушка обладала талантом без особых усилий развеять самые мрачные мысли, так что Дункан почти забыл о своей просьбе узнать «более подробный вариант». Зато Сабрина торопилась поскорее покончить с неприятной исповедью и вволю насладиться единственным вечером в Саммерс-Глейд.

— Скандал разгорелся из-за моего прадеда Ричарда, покончившего с собой. Никто так и не узнал, что послужило причиной, но так или иначе он застрелился, а жена, не в силах вынести бремя трагедии, последовала его примеру. В то время его единственная дочь, моя бабушка, была уже замужем и успела родить двух девочек — тех самых теток, с которыми я теперь живу. Она пережила гибель родителей, но после появления на свет моего будущего отца каким-то образом умудрилась упасть с балкона. Тетушки уверяли, что это был несчастный случай, но окружающие так не считали. Поэтому и возникли слухи о дурной крови, которые распространились по всей округе, когда умерли мои родители.

— Мне очень жаль…

— Мне тоже, особенно потому, что я не успела их узнать. Была слишком маленькой, чтобы запомнить их. Но они отнюдь не торопились отправиться на тот свет, просто им не повезло — отравились чем-то несвежим. Даже доктор, прибывший слишком поздно, чтобы помочь им, подтвердил это. Но ведь интереснее шептаться о том, что злосчастные Ламберты приняли яд. И теперь, хотя мои тетки до сих пор пребывают в полном здравии и ясном рассудке и не собираются бросаться с обрыва вниз головой, я, по мнению соседей, просто обязана совершить головокружительный прыжок на камни, чтобы подтвердить их теорию.

— Не могу представить, будто вы способны настолько близко принять к сердцу какие-либо неприятности, возненавидеть белый свет и покончить с презренной жизнью.

— Господи, вы, кажется, только что назвали меня беспечной, легкомысленной дурочкой!

— Ничего подобного я не говорил, — возразил Дункан.

— Меня смертельно оскорбили.

— Черта с два.

— Во всяком случае, мне представилась редкая возможность обидеться, — хмыкнула Сабрина.

Дункан взорвался таким громким смехом, что несколько гостей обернулись в их сторону. Некий джентльмен, шествующий по залу с тарелкой в руках — у Невилла не оказалось двухсот стульев, и кое-кому не на что было сесть, — ленивой походкой приблизился к ним. Сабрина почти физически ощутила, как напрягся Дункан, и расстроилась, что все ее попытки развеселить его потерпели неудачу.

— Вот и вы! А это кто? — обратился к Дункану незнакомец. — По-моему, мы не встречались.

Он вопросительно взглянул на Мактавиша, очевидно, ожидая, что тот представит его, но Дункан вдруг покраснел, а Сабрина запоздало сообразила, что так и не сказала ему своего имени. И прежде чем Дункан успел признаться в своем неведении, Сабрина, не желая смущать его еще больше, поспешно назвалась:

— Сабрина Ламберт.

Молодой человек сначала удивился, но тут же расплылся в восторженной улыбке:

— Ходячее привидение?! Вот это сюрприз! Рад познакомиться! Я так расстроился, не застав вас в Лондоне! Поверьте, я искренне желал увидеть молодую леди, способную так ясно показать окружающим их собственный идиотизм.

Сабрина улыбнулась, поняв, что впервые встретила человека, не верившего слухам о Ламбертах.

— Позвольте же узнать, кто вы.

— Рэйфел Лок, к вашим услугам. Счастлив увидеться с вами.

— И помешать разговору, — добавил Дункан. Но Рэйфел ничуть не был задет, словно ожидал подобной реплики.

— Да бросьте, старина! Неужели искренне думаете, будто можете безраздельно завладеть самой интересной дамой в этой комнате?

— Кажется, вам поручили присматривать за сестрой? — сухо напомнил Дункан.

Рэйфел возмутился:

— Господь с вами! Драгоценная малышка окружена целой стаей глупо хихикающих подружек. Не дай Бог нам с вами очутиться поблизости! Пожалейте меня! Кроме того, это вы должны набраться храбрости и пойти на штурм птичника. В конце концов, это вам предписано искать невесту, а как сделать верный выбор, если избегать возможных кандидаток, как чумы?