Шрифт:
– Ну, ладно, кума, придёт день, и ты меня вспомнишь.
И вот однажды сидела обезьяна на нижних ветках дерева, а хвост её свисал до самой земли. В это время мимо ползла черепаха. Она увидела обезьяну, крепко вцепилась в её хвост и закричала:
– Я нашла обезьяний хвост! Найденное принадлежит нашедшему! Я ни за что его не отдам.
– Эй, кума, ты что, шутишь? Ведь этот хвост мой!
– Рис на дороге принадлежит тому, кто его нашёл, и хвост на дороге тоже принадлежит тому, кто его нашёл.
Рассердилась обезьяна, потянула свой хвост – черепаха не отпускает, висит на нём. Обезьяна тянет – черепаха не отпускает, висит; и пошла обезьяна с жалобой в суд.
Пришла она в суд и сказала:
– Судья, присуди, чтобы черепаха отдала мне мой хвост.
Черепаха сказала:
– Судья, присуди, чтобы обезьяна отдала мне мой рис.
Судья велел им всё рассказать и, когда выслушал их, спросил у обезьяны:
– Где рис?
Засмеялась обезьяна и похлопала себя по животу:
– Здесь, судья!
Судья позвал стражника и велел ему принести колоду. Стражник принёс и, положив на неё по приказу судьи хвост обезьяны, отрубил его. После этого судья сказал:
– Найденное принадлежит нашедшему! Обезьяна нашла на дороге мешок риса – рис принадлежит обезьяне; черепаха нашла на дороге хвост – хвост принадлежит черепахе. Но если обезьяна захочет купить свой хвост, чтобы приклеить к тому, что у неё осталось, ей придётся заплатить за него черепахе мешок риса. А теперь идите.
Нубийский счет
Один нубиец пришёл к другому и попросил у него взаймы пиастр. Тот дал ему две монеты по двадцать парасов, потому что в пиастре как раз сорок парасов. Но когда пришёл срок возвращать долг, второй нубиец принёс первому не две монеты по двадцать парасов, а пиастр.
– Нет, – сказал первый нубиец. – Я дал тебе две монеты по двадцать парасов, вот и верни мне две монеты.
– Но ведь в пиастре ровно сорок парасов!
– Нет и нет! Взял две монеты – верни две монеты!
Слово за слово, сначала поспорили, потом чуть не подрались. И решили оба идти к судье-кади, чтобы он их рассудил.
Долго бился с ними кади, пока уразумел, в чём дело. Ещё дольше пытался примирить спорщиков. Наконец вышел из терпения, взял у второго нубийца пиастр, а первому отдал две монеты по двадцать парасов из своего кошелька.
– Теперь ты доволен? – спросил кади.
– Слава Аллаху! – воскликнул первый нубиец. – Наш кади – золотой человек, справедливый. А главное – умеет считать!
Превращённая трубка
Как-то раз один человек попросил другого одолжить ему трубку. Тот одолжил. Человек набил трубку табаком и зажёг её. Но только он закурил, как трубка превратилась в прекрасную женщину.
– Эта женщина принадлежит мне, – заявил владелец трубки, – потому что трубка была моей.
– Ни в коем случае, – возразил другой. – Ты курил из этой трубки ежедневно, но ни разу она не превращалась в женщину. Я ж сделал всего одну затяжку, и, как видишь, трубка сразу обернулась красавицей. Так что это моя заслуга!
Но первый не уступал. Они долго спорили и наконец решили пойти к богу, чтобы он рассудил их. Ньямье всё внимательно выслушал и сказал:
– Женщина принадлежит тому, кто дал трубку. Поэтому, когда кто-нибудь что-нибудь просит, надо обязательно дать ему это. Кто знает, может, от такой услуги давший сам получит большую выгоду!
Оживший охотник
У охотника Матенды было три жены, и каждая из них была наделена чудесной способностью. Уже сами их имена говорили об этом. Одну звали Ндозанту, что значит «Видящая во сне», другую Сонганзила, что значит «Указывающая путь», а третью Фулла Фулла – «Оживляющая мёртвых».
Матенда был великий охотник, и у его жён всегда было в достатке мяса. Но однажды настали плохие времена, всюду была засуха и голод. Люди в тех местах терпели великую нужду. Не стало еды и у жён Матенды. Они исхудали и с плачем просили Матенду добыть им мяса. Матенда пошёл на охоту в ближний лес, но не встретил там никого и отправился дальше, в места, которые ещё не так оскудели. Там охотник напал на след буйвола и пустился за ним в погоню. После долгого пути он увидел зверя. Матенда осторожно подкрался к буйволу на достаточное расстояние, выстрелил и убил его. Но не успел охотник перезарядить своё ружьё, как из чащи выскочила буйволица и убила Матенду.