Шрифт:
– Ну ты и гад! – визжит Наташка и замахивается, чтобы отвесить мне оплеуху, только вот попадает не по мне, а прямо по щеке Белке.
Глава 8
Юля
Я сижу на кухне Назара и прижимаю к скуле пакет со льдом, который он мне вручил и закрыл дверь, вернувшись на разборки с агрессивной девицей, которая до сих пор визжала в коридоре. Я и сейчас слышу крики этой чокнутой супермодели, от удара которой мне чуть не оторвало голову. Господи, как щеку жжет! И челюстью пошевелить больно.
– Ты меня на эту поганку-недоростка променял? – визжит девушка Назара.
– Ты идиотка, – ругается он. – Твоя тупая ревность задолбала.
– Сам ты тупой!
– Хорошо, я тупой, а ты умная. На этом и закончим. – У Назара такой спокойный голос, будто он не со своей девушкой ругается, а разговаривает с малознакомым человеком. Неужели ему все равно? Даже мне не все равно.
– Что значит «закончим»? Ты что, бросаешь меня? – Голос девушки из злобного тут же становится плаксивым. Наверное, она и правда его любит? Я бы так себя вести с парнем точно не стала, даже если бы любила до умопомрачения. Ишь ты какой деловой! Назар Елизаров, чтоб его!
– И бросать нечего, мы не встречались. – Кажется, Назару реально все равно, а вот девушка начинает рыдать и умолять. Фу! Никакого чувства собственного достоинства.
Я пытаюсь заткнуть уши, но получается плохо, ведь в одной руке у меня пакет со льдом. Надо же, такая красотка длинноногая, а так унижается перед Назаром. Может, она верила, что у них все серьезно? Мне даже ее чуть-чуть жалко, но только чуть-чуть, потому что я чувствую, что у меня губа припухла, а кожа на лице горит, как от ожога.
Слышу, как захлопывается дверь, и через мгновение в кухне появляется Назар. Я вдруг вспоминаю, как он жадно целовал меня в темном коридоре, и по телу тут же проходит жаркая волна. Конечно, умом я понимаю, что он ждал Наташу и этот поцелуй предназначался ей, но от этого его губы не кажутся менее сладкими.
– Ты как, Белка? – Он садится на высокий барный стул напротив меня и подается чуть вперед, рассматривая мое лицо.
А я с ужасом осознаю, что Назар голый. Ну, в смысле, не прямо голый, но без футболки. Сижу и, как дура в анабиозе, пялюсь на его мускулы и огромную татуировку, которая покрывает всю правую сторону груди и плечо, а потом выдыхаю:
– Ни фига себе у тебя бицуха! – И тут же краснею, а этот придурок ухмыляется.
– Додики в хоккей не играют, Белка. Это ж силовой вид спорта.
– Я знаю…
– Ну-ка. – Он забирает у меня пакет со льдом, дотрагивается пальцами до подбородка и рассматривает мою щеку. – Ничего, следов не останется. У Наташки слабый удар.
– Ни фига себе слабый, – пищу я и прижимаю ладонь к щеке.
Наши с Назаром пальцы соприкасаются, и он ловит мою ладонь, удерживая ее.
Назар не выпускает мою руку, и я чувствую, как по телу разливается странное тепло. Да какое там тепло – настоящий пожар. У него сильные руки, а кожа на ладонях чуть шершавая. Наверное, оттого, что он много тягает гантели.
– Извини, ладно? – говорит он, заглядывая мне в глаза.
– Ты за что просишь извинение? – почему-то срывающимся голосом спрашиваю я. – За пощечину, которая предназначалась тебе, или за поцелуй, который предназначался не мне?
Назар расплывается в такой самодовольной улыбке, что я тут же жалею о своем вопросе.
– За пощечину, Белка. А поцелуй… – Он нагло вздергивает бровь. – Девушки у меня теперь нет, из-за тебя, кстати, и целоваться не с кем. Так что как насчет того, чтобы повторить?
Я в изумлении открываю рот, а этот идиот пялится на мои губы.
– Только рискни еще раз меня поцеловать, и я тебе врежу, – обещаю я.
– Да-да, я помню про твои кубки, медали и черные пояса. Только что ж ты с Наташкой растерялась и не дала ответочку? – ухмыляется он.
– Я не дерусь с девчонками, – заявляю я, вздергивая носик, и Назар тут же начинает ржать.
Я вдруг осознаю, что он все еще сжимает мою ладонь, да не просто сжимает – его большой палец ласково поглаживает кожу. Я пытаюсь выдернуть руку, но поздно, потому что Назар переворачивает мою ладонь и смотрит на усеивающие ее шрамы.
– Отпусти, – шиплю я.
– Что это? – спрашивает он и проводит пальцами вдоль уродливых белых линий.
– Отпусти же! – вскипаю я, но этот идиот и не думает меня слушать.
– Откуда столько шрамов, Белка? – Он вскидывает на меня удивленные и даже испуганные глаза.
– Не твоего ума дела, понял?
Я все-таки вырываю руку и вскакиваю с барного стула, но он слишком высокий, о чем я забываю, а потому с грохотом валюсь на пол.
– Юля! – с губ Назара срывается тревожный возглас.