– А если я откажусь?

Ее глаза сверкнули стальным блеском.

– Хочу тебе напомнить, сын, что отец грозился лишить тебя содержания и перспектив, если ты не возьмешься за ум. Отказ – первый шаг в эту сторону.

– Плевать, – я пожал плечами. Эти речи об ответственности уже достали. – Авель со мной поделится.

Брат был полной моей противоположностью, идеально подходящей и для совета клана, когда Грейсон Рид решит отойти от дел, и для кожаного кресла в кабинете на верхнем этаже небоскреба, но… В нашей семье именно старших активно продвигали на высокие роли. Традиция. М-да, хотел бы я родиться вторым…

– Ладно, – сдался я. Спорить уже порядком надоело, как и сидеть в углу ванной комнаты. – Если после этого он отстанет от меня на какое-то время, то так уж и быть, я приду на прием, буду вежлив, обходителен и познакомлюсь с девушками.

На ее точеном лице промелькнуло торжествующее выражение. Развернувшись на каблуках, мама покинула ванную комнату, обронив напоследок:

– Отлично. Кстати, не забудь маску.

Стоп! Что еще за маска?

Выйдя из ванной, я так и не раскопал в памяти ответ на этот вопрос. Нужно было переодеться, подготовить костюм. Но стоило мне сунуть нос в гардеробную, как в моей комнате объявился Авель. И опять без стука.

– Вот ты где! – в алой ауре брата ярко выделялись оранжевые всполохи. Авель, в отличии от немногих вампиров, сохранил жизнелюбие, но я это знал и без своих ментальных способностей. – Я тебя по всему дому ищу! Заходил к тебе в комнату, но ты хитро спрятался. Написал уже свой тридцать шестой шедевр?

Оскалившись, я отвесил брату оплеуху. Не тридцать шестой, а всего лишь пятый, и не написал, а в процессе…

Сколько себя помнил, я всегда стремился заниматься творчеством. Но с музыкой и живописью не выгорело, а вот писательство… Открыв его для себя десять лет назад, я ликовал. Впереди была вечность! Сколько можно создать миров… Сколько можно описать эпических сражений… Оказалось, что это было легко только в воображении. На первый роман у меня ушел год. Я пробовал, учился, получалось на первый взгляд неплохо. Жаль, что другие так не думали. Второй роман я писал уже два года, и его даже издали. Среди литературных критиков в журнале “Вкус” мелькали и положительные отзывы. Но оказалось, что с каждым годом писать становилось всё труднее, потому что события без личностей и чувств – ничто, а когда не можешь пропустить через себя все переживания героев и понять, что ими движет, то книга получается похожа на учебник истории в фэнтезийном антураже. Мне катастрофически не хватало объемности, а где ее взять, я не знал.

Но объяснять все это брату я не стал. Он и не поймет, что значит творческий кризис.

В вампирских семьях один ребенок уже был настоящим подарком, второй же – истинным чудом, если бы мы верили в чудеса. Между нами разница всего год, мама едва успела его родить, пока окончательно не угасла репродуктивная система. И, пожалуй, это было самым дорогим даром от нее, который я когда-либо получал.

Остановившись напротив него, я сунул руки в карманы брюк. Мятых, к слову.

Брат был похож на меня, но не полной копией. Чуть ниже ростом, чуть шире в плечах. Тридцать пять лет, а выглядел едва ли на двадцать. Волосы Авеля имели медный оттенок, намного светлее и ярче моих, что вкупе с красно-оранжевой аурой делало его в моих глазах ходячим факелом. Когда он улыбался, а делал он это часто, на его щеках можно было разглядеть ямочки, которые буквально сводили с ума толпы девушек.

– Я был в ванной.

– То-то я смотрю, ты выглядишь необычайно свежим, – я натянуто улыбнулся его шутке.

– И зачем искал?

Брат пожал плечами и окинул взглядом письменный стол. Очевидно, ожидал там увидеть работающий ноутбук.

– Удостовериться, что ты не планируешь сегодня закрыться в комнате и засесть за свой очередной шедевр.

Вздохнув, я прислонился к стене прямо напротив рукописного портрета семьи Рид в золоченой раме. Даже нарисованный, отец умудрялся смотреть на меня так, будто я в очередной раз не оправдал его ожиданий. Кажется, пора подыскивать собственное жилье. В этом огромном доме меня держало лишь присутствие брата, который уж точно съезжать не собирался. Но ведь нужно иногда что-то менять?

– Можешь не волноваться, – спокойно ответил я. – Со мной уже провели беседу.

Растянувшись на диване, брат взял в руки свежий выпуск “Вкуса” и лениво пробежал по нему глазами.

– Мы оба знаем, что это на тебя редко действует, – произнес он так, будто выдал очередную житейскую мудрость. – Кстати, твоя фаворитка вчера умчалась из дома, давясь слезами. Сказала, что ты ее выгнал. Не понравилась?

– Не-а. Ни в сексе, ни на вкус… – я пожал плечами. – Сначала казалась еще ничего, но не срослось. Пожалуй, надо напомнить матери, чтобы разорвала с ней контракт. Обойдусь пока донорами.

– Говорят, тебя собираются женить? Даже невест на мой праздник позвали.

– Ой, не начинай.

Авель отложил журнал и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Знаешь, Дей, впервые я радуюсь тому, что не родился старшим. Иначе пришлось бы огорчить кучу девушек. Они так привыкли, что я свободен, как ветер. Слушай, оторвись сегодня, расслабься. Последнее время ты сам не свой, совсем выпал из реальности. Если не понравятся невесты, – на этом слове он сделал акцент и усмехнулся, а я снова подавил желание пнуть Авеля. – Найди любую девчонку по душе, укуси и трахни. А потом трахни и снова укуси. Не мне тебя учить, как это делается. Глядишь, вдохновение вернется.

Рациональное зерно в его предложении явно было, и я решил это обдумать, хотя очень сомневался, что среди вампирш найдется та, которая вернет мне хоть каплю эмоций.

Но… чем черт не шутит?!

*Эверин – запрещенное вещество, разновидность легкого наркотика. Приняв капсулу все рефлексы вампира, голод, негативные эмоции, уходят в пустоту. После окончания действия капсулы он может еще несколько часов ощущать отголоски заторможенности/эйфорию.