Он отлип от стены, которую подпирал, и вежливо поздоровался с Нэдзуко, одарив при этом меня крайне недружелюбным взглядом.

— Кажется, я не понравился твоему охраннику, — сказал я негромко.

— Ничего личного, — донеслось мне в спину, — мне не нравится, когда на вверенной мне территории появляется неизвестное лицо, да еще и с неподконтрольным мне стволом в кармане.

— Кир, ты ходишь с пистолетом? — удивилась Нэдзуко.

— Ты сама ездишь туда на бронированном лимузине с парой охранников, — ответил я и обернулся: — а вы мои карманы насквозь видите?

— Карманы — нет. Вас — да. Но вообще у вашей куртки одна пола оттянута сильнее, чем другая, и в кармане лежит предмет весом примерно один килограмм. Если учесть, что госпожа Итагаки привезла вас оттуда, куда сама ездит на бронированной машине, как вы верно подметили — то это, скорей всего, пистолет. Дедукция, никакой магии.

Нэдзуко закатила глаза.

— Кир, не бери в голову. Юдзи всегда такой. Он всех и всегда так встречает. Если бы у тебя не было пистолета — ничего не изменилось бы. — Она впустила меня в дверь, закрыла ее и вздохнула: — черт, Юдзи нам весь интим поломал. Опять.

— Интересный у тебя выбор охранников. Но меня, признаться, больше волнует, что он может сообщить в полицию.

— Не беспокойся на этот счет. Без моего ведома и разрешения такое тут произойти не может.

— Угу, — сказал я, снимая кроссовки, — если учесть, что тут себе позволяют охранники, есть некоторые сомнения в их дисциплинированности. Он там так и будет торчать?

Она вздохнула.

— Увы. Проторчит до середины ночи, потом поставит пару сменщиков. Меня и саму он немного выбешивает, если честно.

— Хых. И ты не можешь его призвать к порядку?

— Не-а. Он мне не подчиняется, если не считает нужным.

— Хренасе откровения. Он что, не твой подчиненный?

— Мой. Только, понимаешь, Юдзи всегда все делает по-своему. На любые мои приказы следует ответ, что решать вопросы безопасности — его прерогатива, и так будет до тех пор, пока тут не появится новый глава службы безопасности. То есть, я могу его только понизить в должности или уволить.

Я хмыкнул.

— Похоже, он очень ценный специалист, если не боится увольнения.

Нэдзуко развела руками.

— Уволить его — себе во вред. Юдзи служил еще моему отцу, так что да, он может позволить себе больше других... Эх, я бы предложила тебе сакэ двадцатилетней выдержки, но... сам понимаешь. Мне совсем нельзя, а тебе только потом, утром.

— Ничего страшного, — улыбнулся я, расстегивая рубашку, — все равно я не пью.

***

Ночь, проведенная с Нэдзуко, была лучшим, что со мной случилось с момента потери памяти. Ничего удивительного в этом нет, поскольку с того момента ничего хорошего просто не происходило.

Впрочем, Нэдзуко легко составила бы конкуренцию любому приятному событию: ее тело оказалось даже лучше, чем я мог предполагать, пока она была одета, а страсть — искренней и горячей.

Я с ней особо нежничать не стал, повалил на кровать и вонзился в нее на всю длину, после чего принялся удовлетворять свою страсть резкими, энергичными движениями. С учетом ее изначально недружественного поведения меня не должны волновать ее ощущения. Хотела первобытного мужчину? Получи и распишись.

Однако Нэдзуко, по всей видимости, как раз чего-то такого и хотела, потому что когда я с нее скатился, тяжело дыша, она принялась покрывать мое тело поцелуями, пока я снова не возбудился, а затем уселась на меня сверху и принялась подпрыгивать так, как не всякий ковбой на строптивом коне подпрыгивает.

В конце концов утомилась и она. После небольшой передышки мы пошли в душ, и здесь после короткой прелюдии я снова овладел ею, прижав к гладкой стене и оказавшись в ней, а Нэдзуко обхватила меня ногами и руками и закрыла глаза.

Окончательно удовлетворенные, мы вытерлись насухо, при этом я отметил, что она явно заранее готовилась к моему визиту: среди полотенец нашлась пара новых мужских, в запечатанных пакетах.

— Да, сакэ ты определенно заслужил, — сказала она. — Но ты не пьешь, а мне теперь нельзя. Ладно, сейчас позвоню прислуге насчет ужина, а то у нас как-то очень быстро и спонтанно все вышло.

Я подумал, что уже неважна предыстория с Фаталом, Нэдзуко однозначно заслужила прощение и пару комплиментов.

— Ужин вполне мог подождать, потому что хорошо поужинать я мог и без тебя, а вот такой секс за деньги купить невозможно.

Она не то чтоб аж расцвела от этого бесхитростного комплимента, но улыбнулась с явным осознанием своего великолепия.

Ужин, конечно же, был великолепен: куча всякой всячины, из которой я узнал только суши — их была горка, и все роллы до единого уникальные, двух одинаковых не нашлось — и сашими, тоже куча разновидностей мяса и рыбы.