– Тогда какого черта тебе от меня надо?

Усы Браттона дернулись. Он прислонился к стене, и в упор рассматривая обреченного на казнь узника.

– Считай, что я пытаюсь оттянуть время, Хардин.

– Какое время? Для чего? – Кейл почувствовал, как его душит ярость, – Наверное, хочешь повесить на меня новые обвинения?

– Это ты сам рано или поздно увидишь.

– Уж лучше рано. И чем раньше, тем лучше. Потому что «позже» может просто не быть.

– Зачем же себя заранее хоронить, Хардин? – Браттон снова в упор посмотрел на узника, после чего перевел взгляд на решетку в окне. – Кажется, народ уже жаждет представления. Что ты на это скажешь?

– Это точно.

– Народу, скажу я тебе, пришло посмотреть на тебя видимо-невидимо. Выходит, ты у нас самый известный бандит в здешних краях.

– Буду рад доставить им удовольствие, – ответил Кейл и заерзал на койке.

Руки болели. Где-то в животе в тугой узел начало собираться недоброе предчувствие.

Он отвернулся, а затем снова посмотрел на Браттона. Тот по-прежнему рассматривал его в упор.

– Послушай, Браттон, я понимаю, что тебе хочется со мной поговорить. Давай, только, пожалуйста, не тяни с этим делом. Поскольку сегодня я почетный гость, эти люди, что собрались там, снаружи, сильно обидятся, если я не появлюсь вовремя. А я, между прочим, хотел бы выйти к ним на собственных ногах.

В последних словах слышалась скрытая мольба, и Браттон понимающе кивнул:

– Что ж, справедливое замечание.

Кейл поднялся на ноги. Ему на ум пришел вопрос, который он давно намеревался задать, да вот только для этого не было подходящего человека. Набрав для смелости полную грудь воздуха, он спросил гостя:

– Как там Хлоя? Не слишком переживает?

Рейнджер в упор посмотрел на него.

– Как и положено в подобных случаях. Она особа своенравная.

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что она делает все для того, чтобы вызволить тебя отсюда.

Кейл не на шутку встревожился.

– Надеюсь, она не успела натворить глупостей?

– Пока нет. Хотя в этом городе за последнее время глупостей натворили немало. Не она, так другие.

В дверь застучали.

– Время! – рявкнул Мортон. – Давай выводи его, Браттон! Или ты задумал напоследок усыновить его?

Браттон переглянулся с Кейлом. Тот кивнул, встал и был несказанно рад, что ноги его не подвели.

Рейнджер взял его за руку и повел к лестнице. Там он остановился, чтобы открыть дверь. Сквозь крошечное окошко в двери Кейл увидел, что Мортон стоит на верхней ступеньке.

– Я оставил Мортону три письма, чтобы он их отправил, – резко произнес он, повернувшись к Браттону. – Проследите, чтобы они были доставлены по назначению.

– Даже Мортон не настолько глуп, чтобы мешать работе почты Соединенных Штатов, – громко ответил рейнджер, так, чтобы его услышал шериф, после чего снова повернулся в Кейлу.

С лестницы донеслось проклятие, и Браттон довольно улыбнулся. После этого он открыл дверь, и Кейл шагнул на узкую лестницу. По бокам от него двинулись помощники шерифа.

Проведя долгое время в полумраке камеры, ступив на улицу, Кейл от неожиданности зажмурился. Яркий солнечный свет слепил глаза до слез. Он заморгал. И в следующий миг на него обрушился гул. Кейл замешкался, и охранник грубо подтолкнул его вперед. Тем не менее, взгляд его успел выхватить из толпы несколько лиц. Кейл также отметил про себя, что толпа оказалась гораздо многолюднее, но в следующий момент его подтолкнули к деревянным ступенькам эшафота.

Виселица.

Кейл споткнулся. Охранник грубо дернул его за руку, вслед за чем донесся чей-то сердитый окрик. По толпе пронесся приглушенный ропот.

К тому моменту, когда Кейл поднялся на деревянную платформу, глаза его уже успели привыкнуть к солнечному свету. Он окинул взглядом толпу, в надежде увидеть знакомое лицо, но, увы, никого не заметил. Он надеялся увидеть Шорти, Лоутона, Тайлера и других, но, по-видимому, им не хватило духа прийти на его казнь. Кейл был на них не в обиде.

– Ваше последнее слово, Калеб Хардин? – спросил его шериф Мортон.

Кейл ничего не ответил, лишь в упор посмотрел на шерифа. Тот побагровел.

– Нет, – наконец произнес Кейл. – Не в этой жизни.

Откуда-то налетел порыв свежего ветра. Он взъерошил Кейлу волосы, приятно остудил лицо. Кейл был рад ветерку. А еще он похвалил себя за то, что отказался от завтрака – в противном случае его сейчас вывернуло бы наизнанку. Расставив пошире ноги, чтобы сохранить равновесие, Кейл старался сосредоточиться на том, что ему в данную минуту говорил священник. Проповедник что-то читал из Библии, и голос его поднимался все выше и выше, словно прокладывая для осужденного на смерть гладкую дорогу на небеса.