Выхожу из поезда на остановке, которая кажется самой близкой к Спрингфоллу, нахожу автобус, который довезет остаток пути, и начинаю дышать, только когда выхожу на главную улицу города. Темно, магазины закрыты, но знакомая обстановка успокаивает. Я могла бы пойти к маме или в университетский городок – маршрутка еще должна ходить, – но в данный момент кажется возможным только один пункт назначения: Поляна.

Прождав такси полчаса, замерзнув в нелепом наряде, наконец отправляюсь по лесной тропинке, ведущей к дому Цирцеи Великой и Медеи Юной. Не решаюсь взять такси прямо до их дома, водитель уже и так бросал на меня подозрительные взгляды из-за бюстье и мини-юбки.

Когда подхожу к двери, напряжение снова нарастает. Открываю дверь, тепло холла окутывает меня. Внутри никого. Подхожу к статуе Гекаты и начинаю бросать засушенные цветы на огонь треножника.

– Геката, если бы только ты была здесь…

Смогла бы она что-то сделать для меня? Если бы она была здесь, не было бы этого нелепого и опасного союза, в котором невесту приносят в жертву!

– Элла?

Цирцея Великая спускается по ступеням, удивленно глядя на меня.

– Что ты здесь делаешь?

Мои губы дрожат, когда слова вырываются изо рта.

– Мы должны все отменить! – убежденно восклицаю я.

Проводница поднимает брови. Она точно не ожидала чего-то подобного.

– Что?

Сжав пальцы в кулаки и набравшись решимости, рычу:

– Я ни за что не выйду за него замуж! Об этом не может быть и речи!

Цирцея Великая пристально смотрит на меня. К ней присоединилась Медея Юная, у нее такой же обеспокоенный взгляд. Обе одеты в свободные цветастые платья, гораздо более повседневные, чем те, что были на прошлой неделе. Замечаю это, потому что не помню, чтобы часто оставалась наедине с ними. Детальное изучение успокаивает меня после рассказа обо всем, что произошло в Нью-Йорке. Видя мое паническое состояние, они отводят меня в смежную гостиную и угощают ромашковым чаем.

Наконец начинаю приходить в себя. Но мои дрожащие пальцы, сжимающие чашку, все еще беспокоят. Есть ли у этого состояния конец?

– Нет.

Голос Цирцеи Великой заставляет вздрогнуть.

– Что?

– Мы не можем все отменить. Прости, Элла.

Мое сердце снова начинает биться. Открываю рот, чтобы возразить, но Медея Юная прерывает меня:

– Мы не можем, потому что это часть плана.

Я сосредоточена на невозможности вернуться на несколько секунд назад, прежде чем до меня дошло слово «план».

– Какого плана?

Проводницы обмениваются взглядами.

– Следуй за нами.

Они встают, я отставляю чашку, и мы выходим из дома. Я сразу же вздрагиваю.

– Что это за наряд? – замечает Медея Юная.

– Он нравится Деймосу.

– А где твоя одежда?

– Наверное, в гардеробной Рапсо, – пожимаю плечами.

Медея Юная рисует рукой дугу, ладонью, обращенной ко мне.

– Тогда хватит простого заклинания.

Я снова оказываюсь в своей одежде, а мини-юбка, сапоги и бюстье возвращаются хозяйке.

– Спасибо.

Мне хочется восторгаться тем, как прекрасно обладать подобной силой и быстро одеваться по утрам, и уже представляю, сколько бы минут сна выиграла, но продолжаю волноваться. Мы проходим через Поляну, а затем направляемся в лес. Цирцея Великая замедляет шаг, через некоторое время останавливается и шепчет: «Покажись». Появляется большой пузырь с волнистой, почти фиолетовой поверхностью. Возможно, это один из «магических щитов», которые защищают Поляну, но меньшего размера.

– То, что ты сейчас увидишь, является секретом, известным только очень узкому кругу, – предупреждает Цирцея Великая.

Они берут меня за руки, и мы проходим сквозь пузырь. Лес исчезает. Мы идем по земле, без папоротников и мха, без стволов и кустов. В центре светится невысокое белое дерево с тремя ветвями, его листва состоит из множества колеблющихся фиолетовых огней. Впечатляющее зрелище! Я часто слышала о подобных чудесах, но никогда не видела. Затаив дыхание, подхожу к нему, не решаясь прикоснуться. Кора, схожая с березовой, излучает почти золотистый свет. Это заставляет вспомнить о моей коже, которая светилась, когда Деймос держал меня в объятиях.

Не знаю, есть ли тут связь. До сих пор смущена тем, что почувствовала в баре, что не рассказала об этом проводницам, боясь, что они начнут косо смотреть на меня из-за неопытных заблуждений. Ведь, может быть, это ничего не значит.

– Перед тобой все, что осталось от Гекаты, – говорит Цирцея Великая.

Теряю дар речи. Значит, ведьмы хранили этот секрет сто лет? Они обманули богов!

– Но я думала, что она была «превращена в пыль»?

– Зевс уверен в этом. Но погибло только тело. Мы смогли спасти ее сущность, заключив в это дерево.