Сестры и Антерос идут впереди, с хот-догами в руках и громко переговариваясь. Немного замедляю шаг, и Эрос следует за мной, чтобы составить компанию. У меня так много вопросов, которые откладываю со вчерашнего вечера. Я бы не хотела обсуждать упущенную возможность – у меня до сих пор вспыхивают щеки, когда думаю об этом, – но одновременно на ум приходит и Гармония. Тем более сейчас, когда сестры видят в ней слабость Деймоса.

– Никогда не думал, что снова увижу ведьм и богов, которые ладят друг с другом, – комментирует Эрос, указывая на моих сестер и своего брата.

– Я тоже, жаль, что не знаю, как это было раньше. Мне никогда не рассказывали о временах, когда ведьмы и боги ладили друг с другом. На что это было похоже?

Эрос ухмыляется.

– Никогда не было идеальных взаимоотношений. Ведьмы… всегда держались закрытым кругом, несмотря на свое происхождение от Гелиоса. Цирцея Первая ненавидела Гермеса за то, что он раскрыл Одиссею секрет ее приворотного зелья, Медея Первая не получила поддержки от олимпийцев, когда Зевс пытался… надругаться над ней.

Замедляю шаг, услышав слова, которые подбирает Эрос, и видя его смущенное выражение лица.

– Я бог любви и желания, принуждение к подобным вещам делает меня раздражительным, – напоминает он низким голосом.

– Именно поэтому ты предложил «пробудить пламя» в день нашей свадьбы?

Эрос наклоняет голову в сторону, виновато прикусив губу.

– Мы не сделали этого на свадьбе Гармонии, и я до сих пор об этом жалею. Я думал об этом и в то время, но не осмелился предложить.

Беру его за руку, чтобы поддержать.

– Это тоже неправильное решение. Лучше избегать браков по расчету.

Он улыбается, немного расслабившись.

– Скажи это нашим бабушке и дедушке, которым тысячи лет.

Это заставляет думать о Деймосе и его идеях из другой эпохи, которая не имела отношения к его тысячелетиям. В животе появляются бабочки при одной мысли о его озадаченном выражении лица. В тот момент я была далека от того, чтобы представить себя в его объятиях почти обнаженной.

Слышу рядом с собой смачное «ммм!».

– Почему бы тебе не рассказать о своем браке, Элла? Должен сказать, что все мы были весьма удивлены решимостью Деймоса, когда Гера и Афина спросили, кто из моих братьев согласится на этот брак.

Вежливо киваю, не решаясь упомянуть Фобоса. Я бы спросила о нем, если бы Деймос и я не поговорили об этом прошлой ночью. Я буду ждать, когда он станет готов.

– Я тоже удивлена, не ожидала от него такого поведения.

– Он ворчливый и властный?

– Верно, – смеюсь я. – Но также терпеливый и заботливый.

– Немногие видят его таким.

Мы подходим к «Метрополитен-музею», Цирцея, Мероэ и Антерос поднимаются по ступенькам на крыльцо и машут, чтобы мы присоединились к ним.

– Эрос, что произошло прошлой ночью с Гармонией? Такое часто случается?

Он кивает и, кажется, не очень хочет продолжать.

– Уже довольно давно. Гармония…

Эрос начинает улыбаться, явно тронутый.

– У нее говорящее имя. Она богиня, которая все уравновешивает. Поэтому Зевс выбрал ее для союза со смертным Кадмом. Но когда Кадм подошел к концу земной жизни, Зевс решил превратить обоих в змей, чтобы Кадм мог попасть в Элизий, место, предназначенное для самых добродетельных.

– Обоих? Почему? Ведь Гармония – богиня!

– По его словам, жена следует за мужем, куда бы он ни пошел.

Напрягаюсь от отвращения.

– Испытания, через которые она прошла, привели к ослаблению ее сил.

– И здоровья, – добавляю я.

– Она больше не может совладать с собой.

Эрос берет меня за руки и смотрит в глаза.

– Мы тоже совершаем ошибки, ты должна это знать, – доверительно шепчет он.

Я сглатываю, смущенная. Одна часть меня хочет избавиться от слабости Деймоса, а другая удерживает от этого.

– Не кричи об этом с крыш, – умудряюсь сказать я, надеясь, что это прозвучало шутливым тоном.

Он подмигивает и ведет меня в музей.

После осмотра музея наша маленькая банда решила зайти в известный магазин пончиков. В этот момент замедляю шаг. Знаю, что Деймос время от времени бывает в особняке после обеда, и хочу его увидеть. Я хорошо провожу время с сестрами и богами любви, но с прошлой ночи могу думать только о его ласках, руках и губах, которые оставили следы на нижней части моей шеи, скрытые от посторонних глаз.