Несколько секунд я и незнакомец молча прижимаемся друг к другу. Чувствую запах леса, опавших листьев и сухой древесины. Неудивительно, ведь пес, которым незнакомец был мгновение назад, бродил по окрестным лесам. Широкие плечи не дрожат под моим весом, и только когда чувствую дыхание на шее, вздрагиваю от изумления и страха.

Что происходит? Кто он? Как может такое сделать? За кого я держусь? Нормально ли это? Есть ли вообще во всем этом что-то нормальное?

– Ты не против?

Хрипотца, что-то среднее между человеческим голосом и звериным рыком, призывает к порядку, и я поспешно убираю руки, словно обожглась. Но все еще парю над землей, ведь незнакомец держит меня за талию, на расстоянии вытянутой руки.

– Извините! – восклицаю в панике.

Только после этого он опускает меня на землю, шатаясь, отступаю на несколько шагов, выставив перед собой руки, не в силах ослабить бдительность. Незнакомец разглаживает безупречный костюм и черную рубашку, расстегнутую у воротника, жестами, которые не скрывают раздражения. Он высокий, на целую голову выше меня. Почти белые, светлые волосы, густые, как шерсть животного. Мужественные черты необычно гармоничные, созданы с пугающим совершенством: маленькая ямочка на левой щеке, прямой нос, похожий на нос Зевса, четко очерченная линия челюсти, и тот же суровый вид, вероятно из-за нахмуренного лба, который заметила у него в животном обличье.

На самом деле он внушает такое же поразительное и тревожное очарование, которое я почувствовала, когда увидела Зевса. Но его глаза, один прозрачно-голубой, а другой черный как ночь, делают взгляд леденящим.

Складываю руки перед собой, охваченная страхом, который обездвиживает. Кто он? Как может вызывать такую реакцию?

Медленным жестом, пока его внимание сосредоточено на мне, незнакомец достает из кармана пачку сигарет. Губами вытаскивает одну и закуривает. Пока рассматривает меня, выпуская струйку дыма, чувствую запах, проникающий на кухню. Узнаю запах: табак, смешанный с лавром Аполлона и критской травой. Табак. Ненавижу его. Но лавр? Не уверена, что с ним курение станет полезнее.

У меня сейчас столько вопросов, чтобы завалить ими незнакомца. Но слова не хотят выходить наружу. Сердце колотится в груди. Если это продолжится, оно вырвется в любой момент.

А незнакомец… молча курит. Его изгиб губ остается прямым, словно он забыл, как улыбаться.

Минутку. Я действительно ласкала этого парня?

О, Геката!

– Кто вы такой? – говорю я, когда смущение внезапно берет верх над страхом.

Не отвечая, он тушит сигарету о полупустую тарелку, устало вздыхает и уходит в сторону прихожей. Немедленно следую за ним, опасаясь, что его присутствие неуместно. Когда он проходит мимо, ведьмы с опаской расступаются. Это удивляет. Они редко проявляют подобные эмоции. В комнате повисает напряженная тишина. Незнакомец, не терпя отлагательств, подходит к Зевсу и хрипловато говорит:

– Я еще должен поймать дюжину менад, которые устраивают чудовищные беспорядки. Давайте пошевеливаться.

Он занимает место справа от повелителя богов. Руки скрещены, взгляд устремлен на проводниц. Вокруг меня снова начинают шептаться. Если изначально обе стороны вели себя вызывающе, то теперь на стороне ведьм царит смятение, а на стороне Зевса уверенность. Высматриваю реакцию матери, чтобы успокоить себя, но ее лицо выражает изумление. Она хватает за руку Мероэ, которая стоит впереди и бледнеет. Они, должно быть, уже представили ее в качестве кандидата для брака.

А это значит, что… идиот, который может превращаться в пса, – кандидат от богов. Жених моей сестры. Которая, кажется, охвачена тем же ужасом, что и я.

– Отбрось сомнения, Зевс, – возмущается Цирцея Великая. – Мы предлагаем тебе руку Мероэ, талантливой ведьмы, сестры Цирцеи и, следовательно, матери будущей Медеи, а вы…

– Вы не останетесь в стороне, – отрезает Зевс, безмятежно скрестив ноги. – Я предлагаю вам руку нашего с Герой внука, восседающего на Золотом троне, сына Ареса, Бича людей, и Афродиты Небесной. Я предлагаю Деймоса Ужасного.

Снова вздрагиваю. Ужасного. Ужасного! Воплощение ужаса! Я не позволю, чтобы сестра вышла замуж за это чудовище!

– Вы, должно быть, шутите! – восклицает Медея Юная. – Вы действительно думаете, что мы будем черпать магию из этого…

Она делает паузу, не зная, какое слово подобрать. Деймос, напротив, спокойно достает новую сигарету и прикуривает ее.

– Неужели вы думаете, что я позволю вам оскорблять мою семью? – продолжает Зевс, искры снова играют в его серебряных волосах. – Ваша Мероэ…

– Я должен прервать тебя, Зевс.

Хриплый голос Деймоса заполняет пространство. Очевидно, он контролирует голос гораздо хуже, чем дед. А я-то думала, что это объясняется только его превращением из волкособа в чел… бога.

– Я не хочу жениться на Мероэ.

Присутствующие замирают после его слов. Сдерживаюсь, чтобы не вскочить. Вот же хам! Он что, хочет сказать, что Мероэ недостаточно хороша для него?

– Я хочу ее, – добавляет он, указывая на одну из нас.

Он указывает в мою сторону, и я спешно осматриваюсь, чтобы выяснить, о ком он говорит. Вот только все ведьмы с любопытством косятся на меня. Но, должно быть, я сошла с ума, ведь он не может говорить обо мне. Бросаю на него недоуменный взгляд и наконец с неверием осознаю, что он действительно указывает на меня.