Сижу я в кабинете у Володи напряжённая. Осознаю, что наконец выбралась из своего кокона, но чувствую себя такой зелёной гусеницей. Пытаюсь смеяться, вокруг искрится юмор, друзья Ильи невозможные хохмачи. Мои губы вроде растягиваются в улыбке, но в зеркале напротив вижу свою кривую гримасу. Заставляю себя расслабиться, выдохнуть и широко красиво улыбнуться, и наконец превратиться в порхающую бабочку.

Номер наш колоссальный, две комнаты со своим душем и туалетом. В нём слегка прохладно, стены толстые и пол мраморный. И как же эта прохлада мне сейчас необходима, чтобы остынуть, охладить, слегка затормозить бурлящий поток эмоций. Всё, что сейчас происходит, совсем не то, к чему я привыкла, что я раньше умела и понимала. Я вступаю на другую почву, слишком зыбкую, и устою я или нет, зависит от меня.

Чемоданы наши поставлены. Вещи разобраны, вернее кое как распиханы по ящикам моими дрожащими руками. Неловкость сковывает движения. Боюсь оглянуться, боюсь встретить взгляд Ильи. Ведь следующий шаг, это уже, когда руки наши переплетутся, головы соприкоснутся, и, мои волосы упадут на его лицо, мешая найти губы друг друга. А дальше близость, желанная и пугающая. Я оглянулась, Илья ждал этого, он шагнул ко мне, но раздался осторожный стук в дверь, и нас позвали обедать, Илья рассмеялся, а я выдохнула.

Идём по коридору, держимся за руки, хихикаем, оба понимаем, что это всего лишь небольшая передышка перед тем, как между нами свершится неизбежное,

– Так, ты не удивляйся. Этот обед несколько отличается от ресторанного. Здесь как в армии: первое, второе и компот.

– Угу!

В столовой огромные окна в тюли. Всё залито солнцем. На столе тарелки из толстого белого фарфора с голубой каёмочкой, с якорьками и надписью ВМФ. А приборы алюминиевые, смешно. Илья комментирует каждое блюдо. На закуску мы съели осетровый балычок. Это паёк подводника, на лодке выдаётся одна банка на четырёх человек. На первое подали сезонные зелёные щи, и мы напитались необходимыми микроэлементами. А на второе у нас были макароны по – флотски. Вот уж здесь не надо ничего растолковывать. Эту вкуснятину я обожаю и дома. И компот из свежих фруктов завершает наше пиршество.

Из-за стола вышли сытые и разморенные. «А теперь адмиральский час, то есть баиньки», шепнул Илья. Я напряглась, Илья понял, что брякнул лишнее, и мы оба пошли в неловком молчании.

Заходим в номер, Илья очень громко закрывает дверь, звук эхом отзывается в пустом коридоре. Я не могу дальше двинутся, ноги у меня подкашиваются, они накрепко приросли к полу. Илья чувствует, что я дальше не сделаю и шага, он подхватывает меня на руки. Я прижимаюсь к нему, и мы сливаемся в одну неразделимую сущность. Мой рассудок отказывается думать, мы погружаемся в облако, полное густой молочной дымки. В облаке не видно контуров, линий, в нём только ощущения. Границы его отделяют нас от всего остального мира, мы внутри. Бесконечно длится наш безмолвный диалог дыханий, поцелуев, прикосновений. Между нами нет воздуха, наши кожи сомкнулись и тела разговаривают друг с другом на понятном только им языке. Каждое касание это объяснение, это призыв, это желание.

Хрупкая граница облака потихоньку тает в солнечных лучах, приникающих через окно. Проявляется, как на фотоплёнке реальный мир. И я вижу руки Ильи, я помню каждое их уверенное движение, ловкое и нежное. Я люблю эти руки, и знаю что, буду любить их всю жизнь.

«ДА ЖЕНА, НО ТОЛЬКО НЕ МОЯ»

Как только мы устроились в одном номере, стало понятно, что мы здесь вместе и непременно станем близки. Но я же вижу, что у Инги в глазах паника, и голос её рвётся от страха.

Надо сделать так, чтобы эта милая ломака перестала боятся. Чтобы она поняла, что она для меня не очередное приключение. И я желаю её, потому что она прекрасна, и никто другой мне не нужен.

Мягкая ранимая Инга вызывала у меня противоречивые чувства, хотелось вот прямо сейчас войти в неё и в то же время её не торопить, не оскорбить своей мужской грубостью.

Да, вот так: желание и нежность. Напряжение моё достигло апогея, если вот сейчас не овладею, то лопну. И я просто, сграбастал в охапку это ненаглядное существо и провалился в сумасшедшее сочетание физического и духовного, соития и блаженства.

А когда тела наши разомкнулись, я понял, что это была самая восхитительная близость в моей жизни. Инга такая хрупкая такая недотрога оказалась потрясающей любовницей, тонкой и страстной. У неё оказалась прекрасная грудь и очаровательный животик. И ещё неизвестно кто кого больше хотел.

Вечером мои камчадалы во главе с Валерой закрутили нас в злачной жизни ночной Ялты.

Мы отрывались в ресторане «Таврида» на набережной. Внезапно начался ливень, южный почти тропический и несовершенная канализация ресторана с ним не справилась. Моментально на полу образовались бурлящие потоки, и всё было залито водой по щиколотку. Я взял Ингу на руки и мы так протанцевали с ней, пока вода не ушла.

А потом она утянула меня на переговорный пункт, заказала разговор с Ленинградом. Я ждал её на улице на скамеечке и волновался за неё. Инга была внутри, но через распахнутые окна я видел, как она мучается, бьётся одна со своими мыслями, даже вся её фигурка поникла. Зашла в кабину, совсем недолго там пробыла, а когда вышла, то долго стояла у стены, пригнувшись вниз, как будто хочет спрятаться под полом, уползти в подвальную темноту. Потом её вызвали ещё раз, и она вскоре победно выскочила из кабины и сразу выбежала ко мне.