— Тю, тут нам пежнасем, — вздохнул сидящий в люке котельного отделения Сан. — Вдребезги разнесет!

Энди машинально шагнул к пулемету, двинул стволы вверх. Один из паропроводов оставался относительно цел, возможно, удастся напугать…

— Бесполезно, — не глядя, сказал юнга. — От этих вообще не уйдешь.

Действительно, бесполезно: стволы к небу вообще не поднимались. Что за день такой проклятый? Энди отлично помнил, что возможность стрельбы по зенитным целям определенно входит в перечень ограниченных достоинств Мк2–2. Отчего же спарка не желает задираться? О! К шестерне вертикального наведения оказалась приклепана пластина примитивного ограничения угла — заклепки стояли довольно криво, но надежно. До ночного рулевого начала доходить вся парадоксальность ситуации…

Энди оглянулся. Мартышка со слегка распухшим носом зачарованно следила за надвигающимся дирижаблем. На береговых камнях замерли тылы отряда береговой обороны: застывшая столбиком шуршулла, рядом квадратный минотавр прикрывал лицо от солнца ладонью-лопатой. Ша привстала на цыпочки и, заметив что рулевой на нее смотрит, успокаивающе замахала рукой. На катере тоже вели себя странно: вдова утирала окровавленное лицо шкипера, доктор тоже прижимал тряпку к поврежденному лицу, вот покосился на Магнуса и спросил:

— Полагаю, это опять они?

— Скорее всего, — прокряхтел шкипер.

— Шутите что ли? — возмутилась Хатидже. — Вы же голос слыхали.

Упомянутый голос не замедлил напомнить о себе, как только дирижабль завис над кораблями. Рупор осведомился:

— Чего встали как дуболомы? Живо расцепиться, осмотреть повреждения, доложить! Огрызок, чего замер? Видишь не в себе человеки, подпихни слабоумных.

Юнга подавил тоскливый вздох и завопил:

— Эй, на флюге?! Расходиться будем или как? Чего молчите, герои Сарканда?

С корабля ответили приглушенным опасливым ругательством…

саркандцы проявляли предусмотрительность

замиранием

— гребцы в лодках особым

отвлеченные размышления не помешали пулеметчику маневр прохода правым бортом к противнику обсуждался при

Вот рулевое весло

патрульно-разведывательной

Разойтись оказалось непросто. Одна из флюг плотно села на камни, практически приковав товарищей по несчастью к берегу. Пришлось работать совместно, переругиваясь и порядком напрягаясь. С дирижабля взбадривали насмешливыми замечаниями, гавканьем и иной раз ценными советами. Воздухоплаватели явно знали возможности катера. К счастью, двигатель и винт «Ноль-Двенадцатого» остались не поврежденными — после немалых условий суда удалось чуть раздвинуть, катер отработал задним ходом и выбрался на свободу. Некоторые повреждения обшивки и остатков краски можно было не считать. Катерники великодушно отбуксировали две флюги на глубину — третью снимать с рифа было бессмысленно — затонет немедленно.

— Управились? Поздравляю! Кто старший в ОРеГе ПеГеТе Сарканд?

— Наверное, я… — неуверенно ответил с флюги кто-то из саркандцев, смущенный загадочной, но бесспорно ученой формулировкой. — Но Его Светлость Смелое Солнце Сарканда…

— Зашло ваше Солнце. В смысле драпануло оно, — сообщили с дирижабля. — Сейчас я спущусь на борт и дам вам жизненый совет. Необязательный к исполнению, поскольку вы всегда можете предпочесть умной мысли попадание разящего мистического вонь-снаряда или иную сногсшибательную альтернативу.

Саркандцы помалкивали. День выдался утомительным, воевать и спорить уже исчезло и последнее настроения. Тела троих убитых передали на флюги, раненых было куда больше: кроме приличествующих случаю колотых и резаных ран, имелись десятки легко пострадавших. Это от проклятого ружья: стволы разорвало самым жутким образом, сам Магнус просто чудом остался жив и зряч. К счастью, битву изгадили патроны снаряженные легковесной утиной дробью. Несколько дробин поймал и сам Энди, а доктору мелкий свинцовый шарик угодил точно в кончик носа. Впрочем, мужественный эскулап, наскоро замотав нос, неутомимо оказывал помощь раненым саркандцам. Ружейный взрыв и нанесенные им повреждения оба отряда на редкость единодушно отнесли к последствиям магии — в каком-то смысле так и было: что погодное колдовство, что пороховое — лучше держаться от них подальше.

— Готовы? — испросил рупор с дирижабля. — Спускаюсь. Экипажу катера приготовиться к построению!

«Ноль-Двенадцатого» наблюдали как по узловатой веревке, сброшенной летательного аппарата, на палубу флюги соскользнула — легко и с определенным театральным изяществом — невысокая фигура. Определенно дамская, хотя и одетая по-мужски. Рупор дама оставила в дирижабле и до катерников доносились лишь отдельные слова ораторши — без сомнения, опыт красноречия она имела изрядный.

— Ух-э, а нам-то что приказано? — с тревогой уточнила мартышка.

— Как что, вжегна?! Построиться на палубе и ждать начальство, — растолковал Сан. — Похоже баба-то из служивых.

— Не из служивых. И лучше не называй ее «бабой», — сумрачно предупредил юнга. — Строиться не обязательно. Это так, для порядка сказано.

— Я строиться и не собирался, — с горечью сказал Энди.

Все было понятно. Кроме нескольких отдельных нюансов этой вчистую проигранной партии, впрочем, ночной рулевой знал, что их уточнение никакой радости не принесет.