Энди, прищурившись, смотрел на свои босые ноги. Теснота отсека, жесткий рундук и низкий потолок рулевого ничуть не смущали — привычный и даже спокойный мир. Но солнце… Сейчас даже в закрытый отсек пробивался отсвет невыносимого дневного сияния. А не стоит ли отправиться в края, где дни туманны и облачны, а ночи сухи и теплы? Существуют такие страны в здешнем мире? Нужно будет с Гру об этом поболтать…

Энди рассчитывал на длинную партию. Отыскать агентов Британии среди здешних обширных и безлюдных просторов будет совсем непросто. Вычислить врага, разыграть внезапную партию, выйти на иной уровень… Задача сложная, трудновыполнимая, но…

Потребуется много времени, но снукер-гранд и не терпит суеты. Рулевой протянул руку, оторвал от связки вяленую черноперку, мгновенно очистил — способ разделки рыбы «по-лагунски» успел освоить весь экипаж. Энди сквозь ресницы оценил результат: аккуратная шкурка с сохранившейся головой — хоть чучело набивай. Да, в жизни так случается, не только убьют, но и дважды наизнанку вывернут.

О том, что что-то случилось, ночной рулевой понял еще до того как на палубе заорали и застучали. Машинально зажав сухую и ароматную рыбешку в зубах, сдернул с крюка очки.

— Внимание! — раздалось из рубки.

— Слева тоже! — донесся с барки крик гребца и на редкость лаконичное ругательство.

Поддернув шорты, Энди выскочил на палубу и немедленно ухватился за ушибленное плечо, К ослепительному свету рулевой был готов, да очки солнце ощутимо смягчали. Но внезапный оглушительный шум и град снарядов оказались крайне неприятным сюрпризом.

«Ноль-Двенадцатый» угодил в засаду.

Сейчас катер проходил между двумя островами — пролив, узкий, но глубокий, выглядел вполне доступным. Около двадцати футов в самом узком месте, цвет воды, глубина — все подтверждало верность шкиперского решения. Двигались «самым малым» — фарватер уводил влево, а скрести прибрежные камни бортом буксируемого «Заглотыша» было бы крайне нежелательно, штурвальный вполне справлялся с непростой задачей. Но кто мог знать, что на островных скалах полно обезьян?!

Палубу бомбили сучьями, камнями, комьями сырой земли и еще чем-то, малоубойным, но крайне неприятным. Обезьяны метались по гребню скалы, улюлюкая, визжа, непрерывно гримасничая, исчезая и появляясь с новым метательным снарядом. У Энди мелькнула довольно дикая догадка: на скале заготовлен немалый боезапас. Хорошо, что ручных бомб у мартышек нет…

Магнус с довольно ошеломленным видом, заслоняясь локтями, ковылял от носа под защиту рубки. Доктор старался не отвлекаться от управления, хотя обзорное стекло уже порядком заляпали омерзительные пятна. Юнга присел у расчехленного пулемета и уже разворачивал спарку, задирая стволы в сторону нависающей скалы.

— Снаряды давайте!

— Не надо! — закричал Магнус. — Смысл на мартышек пули тратить?

— Ну, пуганем. Иначе…

Пулемет нецивилизованных приматов ничуть не смутил, обезьяны усилили обстрел. Две особи из стаи раскачивали на ветвях, нависших над морем, визжали и тыкали нижними лапами, указывая стае цель. Вот по спине Гру двинул немаленький сук, юнга закряхтел.

— Прячь голову! — призвал Энди, дожевывая рыбешку и выглядывая из-за прикрытия стены рубки.

Малодушие судовой команды явно воодушевило нападающих — стая воодушевленно заулюлюкала и скинула со скалы древесный ствол — сокрушительный снаряд до палубы «Ноль-Двенадцатого», правда, порядком не долетел, катер лишь обдало брызгами. Командиры обезьяньего воинства разразились негодующими воплями…

Место за штурвалом занял Магнус, катер двинулся увереннее. Собственно, ничего страшного не происходило: да, палубу придется долго убирать, да и покраска рубки пострадала, но «Ноль-Двенадцатый» и так давненько утерял парадный вид…

0 пулеметную тумбу разбился плод вроде апельсина, весьма гниловатый — брызги мякоти разлетелись шрапнелью. Энди вытер испачканную ногу. Вот же зверье…

Суда все еще огибали скалы, по сути, описывая полукруг, выйти из-под обстрела не получалось. Кстати, с левого, дальнего берега, мартышки тоже пытались вести бомбардировку, но там скалы образовывали лишь невысокое плато, и усилия четырехруких канониров выглядели неубедительно — большая часть палок и камней попросту не долетала до катера и барки. Да и обезьянье воинство по левому борту бегало пожиже — всего с дюжину хвостов.

Энди обратил внимание, на то, что обезьянья армия оказалась разношерстой. Или раэнопородной? Среди буйно ухающих и визжащих воителей мелькали мелкие длиннохвостые мартышки, крепкие коренастые темные особи, похожие на шимпанзе, проскакал некто буйно волосатый и рыжий, поднимались на задние лапы гладкошерстые беломордые обезьяны-аристократы, суетились краснозадо-неприличные, явно имеющие в своих родичах павианов. Вот стайка макак волочет по камням корягу, а там кто-то ребристый и волосатый, практически человекообразных размеров, выковыривает из земли камни…

Натуралистические наблюдения пришлось прервать — камень весьма чувствительно ушиб ладонь, которой рулевой заслонял глаза от солнца. Надо бы быть поосмотрительнее. Кто-то из вожаков островного народа отличался меткостью лапы.

— Черт, да когда этот пролив закончится? — дружно заорали из рубки.

Улучив момент, из трюмного люка выскользнула вдова и немедля произвела боевой взлет. От неожиданности обезьяньи стаи онемели. Потом воинство дружно взвыло от негодования и вслед Хатидже взлетело облако камней и палок. Заградительный зенитный огонь явно припозднился — большинство снарядов свалилось обратно на лохматые обезьяньи макушки, островная армия полномерно ощутила бесполезность подобной зенитной стрельбы и сосредоточилась на катере. Сверху в два пальца засвистела вдова — судя по знакам летуньи, впереди пролив расширялся. Наконец-то…