Энди завернул нож, положил в шкафчик и извлек из банковского ящичка последнее сокровище. Однако! Журналы ночному рулевому, конечно, приходилось видеть и в полузабытой прежней жизни. Но этот был цветной, на удивительно тонкой и хорошей бумаге. Обложка и иллюстрации — изумительно четкие и яркие фотографии. Пытаясь не обращать внимания на смысл изображений, Энди пощупал бумагу, присмотрелся к шрифту. Язык непонятен, способ печати неизвестен, но, бесспорно, сделано в типографии. Вообще-то не обращать внимания на суть иллюстраций было сложно. Энди повернул журнал, повернул еще разок… нет, все-таки вот этак правильнее. Две дамы и два джентльмена, бесспорно, состоящие в весьма близких отношениях. Вернее, не состоящие, а co-лежащие. Или со-сидящие? Энди перевернул журнал еще разок. Довольно сложная игровая комбинация, хотя суть понятна. Постельный снукер, гм. Одна из дам явно мулатка. Или квартеронка? Явно не глорский журнальчик — в городе население сплошь европейского типа, даже у прачечных никаких китайцев не попадалось.

В трюме громко застонали — похоже, беднягу Сана пытались переложить на подготовленный к операции стол, и несчастный гребец пришел в себя…

Операция оказалась еще тем мученьем. Где-то через час возни Док счел, что даже двух ламп маловато и приказал вынести пациента на палубу. Магнус к тому времени сомлел, всласть проблевался, и снова сомлел — возраст шкипера сказывался, ничего тут не поделаешь. В принципе, перетаскивать исхудавшего гребца туда-сюда было несложно — его так и не развязали, и Энди ворочал костлявое тело с легкостью. Вот дышать рядом с гниющим полутрупом было куда сложнее. Док и мисс Кррукс взбрызгивали повязки на лицах джином, Энди собрал все свое болотное хладнокровие. Брызги гноя и черной крови щедро кропили хирурга и его помощников. Под гнилой плотью блестел желтоватый металл, и совладать с ним не удавалось. В перерывах медики умывались принесенной шкипером забортной водой и обсуждали ситуацию, а Энди точил ножовку.

— Если здесь не пилится, может, отступить на позвонок и попробовать? — предлагала взмокшая мисс Кррукс.

— Да уж трижды места разреза меняли, — бубнил Док. — Какой смысл оставлять два дюйма хвоста? Да дело не в оболочке, а в сердцевине этой дрянной конструкции. Там явно другой металл, именно он не поддается.

— Где-то выше шарнир должен быть, — заметил Энди, трудясь над мелкими зубцами ножовочного полотна.

— Я не могу отрезать пациенту половину таза. Это вообще против всех правил, — возмутился доктор. — А что там пациент? Жив еще?

— Дышит, — доложил, прислушавшись, Энди.

— Что ж, продолжим, — с некоторым разочарованием призвал Док…

Попробовали снова. И выше, и ниже. Плоть с хвоста окончательно сползла, бессильно висел тонкий блестящий металлический хлыст, украшенный изуродованным штекером и остатками кисточки на конце. Под ногами чавкала раздавленная гниль. Слесарнохирургическая бригада дважды распиливала внешнюю оболочку хвоста, раздвигала «оплетку» и пыталась разъединить мельчайшие звенья скелета лезвием ножа, обрубить долотом, а потом уж и прямо топориком. Доктор и мисс Кррукс — судя по проявившимся манерам отъявленная феминистка-сквернословка — ругались в голос. Энди принес струбцину — хвост пытались сломать, но тщетно.

— Я предупреждал — медицина тут бессильна! — напомнил обессилевший Док. — Солнце уже заходит. Дамы и джентльмены, увы, но пора признать поражение.

— Попробуем еще, — запротестовала упрямая как деревенская коза мисс Кррукс. — Мы просто что-то не так делаем.

— Должны быть штифты или заклепки, — поддержал, не приближаясь Магнус. — В любом механизме существует свой принцип крепления.

— Но не в этом! Это вообще не механизм, старина. Это механический организм, — пояснил Док и с чувством выругался. — Хорошо что ты отвалил и не видишь. Завидую…

— Не будете возражать, если я взгляну повнимательнее? — спросил Энди. — Док, можно вашу лупу? И, если не затруднит, заслоните остатки солнца…

Сочленения металла, стыки тоньше волоса, Энди видел. Это было логично — если хвост гнется, он не может быть монолитным. Но проигрыш данной партии был гарантирован позицией шаров — швы слишком тонкие.

— Джентльмены, что мы имеем самое острое в нашем катерном арсенале? — поинтересовался Энди, разгибаясь над развороченной гнилой задницей. — Боюсь, что ланцет слишком толст.

Магнус принес свою бритву — но ее даже не довелось испортить — слишком грубое лезвие. Энди попробовал переточить ланцет — получалось на порядок грубее требуемого.

— Все, господа. Нужно избавить дурака от мук, — сухо констатировала мисс Кррукс. — Кто готов оказать бедняге такую услугу? Или доверите это даме?

— Как-то обидно, — признал Энди, разглядывая исковерканный, но неподдающийся хвост сквозь единственный слой ткани на глазах. — Нам просто не хватает выбора инструмента. Нужно было прихватить в городе новый хирургический набор.

— Здесь? В Глоре? — доктор хохотнул. — Да мой набор, Энди, куда современнее всех вместе взятых ланцетов здешних коновалов. Не знаю, может здесь врачуют чарами и волшебством, но уж на хирургические инструменты я потрудился взглянуть. Дикость и варварство!

— Мгновение! — Энди нырнул в рубку.

Лекари смотрели на древний нож.

— Культовые принадлежности? Откуда? — с вялым любопытством осведомился Док.

— Из банка. Я за это сокровище даме голову разбил, — напомнил ночной рулевой.