Но мальчик не шел и поднимал голову, чтобы что-то сказать, но потом снова её опускал. Фарфор не торопил его, он предоставил ему возможность высказаться. Но Лукас то поднимет, то опустит голову, будто стесняется сказать. Тут-то гоблин и заметил шрам от брови до щеки, он изменил свой цвет, рука отдернула одеяло, чтобы посмотреть, что же стало со шрамом на ноге.

Изумление, а потом и отчаяние нахлынули на Фарфора Квадракоптера. Ранее сильные, быстрые ноги, которые ловко бегали по землям Поднебесья, превратились в худые, тощие, без явных признаков жизни, выражающихся хоть в малейшем движении.

— Я прошу донести меня до двери, там я постучу, и мама откроет, — тихо, еле слышно произнес Лукас, накрываясь обратно одеялом.

Фарфор все понял и обнял мальчика. Он сжимал его так крепко, что двинуться было невозможно. Он шептал, прося Дэкса о помощи, более того, он просил и силы Мирлета помочь ему. Но во Внешнем мире магии не существует, и его молитвы никто не услышит.

Сейчас гоблин желал от всего сердца отдать мальчику свои ноги, лишь бы Лукас смог сам дойти до двери.

— Фарфор, не печалься, у меня все хорошо. Я привык так жить! Ты все же приезжай ко мне иногда. Однажды, может быть, ты снова меня возьмешь в Поднебесье, чтобы я мог побегать, потанцевать.

Гоблин поднял мальчика на руки и понес в сторону дома. Он аккуратно положил его на пол и погладил на прощание по густым темным волосам.

Фарфор с трудом нашел в себе силы молча развернуться и, пошатываясь, уйти в сторону «Зефира». Вытирая слезы, он слушал, как детская ручка, слабо стучалась в дверь.