— Взял в руки? — он открывает глаза и видит Чон Джа совсем рядом. Взять… ее в руки? В горле пересохло и он сглотнул. Он же не будет делать этого, верно?

— Эй! Куда ты руки тянешь! Я же говорю — телефон у тебя звонит! — отступает назад Чон Джа: — ответь, а то вечность звонить будут.

— Телефон? — Бон Хва опускает взгляд. Точно, его телефон, который лежит на стиральной машинке — вибрирует. На экране высвечивается наименование контакта.

— Кто такая Юна? — спрашивает Чон Джа, заглядывая ему через плечо: — знакомая?

Глава 28

— И зачем тебе это кресло? — хмурится Чон Джа, наблюдая за ним: — ты что на работу опять поедешь, себя за брата выдавать?

— Сейчас к нам зайдет гостья. Я бы попросил тебя Чон Джа свалить в туман и не отсвечивать, но, к сожалению, на улице ночь, а я за тебя переживаю. Поэтому побудь немного хорошей девочкой. Сделай вид что ты… мой Арчи Гудвин, вот! — отвечает ей Старший, быстро прибираясь в комнате, рассовывая по углам раскиданные вещи.

— Чего?! Кто это такая еще? Я — приличная девушка!

— А так сразу и не подумаешь. Ладно, если не знаешь кто такой Арчи Гудвин, тогда сделай вид что ты доктор Ватсон.

— Это что, такая эротическая версия романа Конан Дойля, где Шерлок и Ватсон — разнополые?

— Что-то в этом роде. В общем, если получится договорится, то у нас с тобой будет источник дохода. Постоянный. Возможно — неплохой. Также возможно такой, который только будет увеличиваться со временем. Короче, считай эту девушку деловым партнером.

— Девушку? Которая приедет ночью? К тебе на квартиру?

— Что поделать… — разводит руками Старший: — она считает меня инвалидом, не желает стеснять, да и кафе приличные все закрыты уже. А у нее срочное дело… вот прямо до утра дотерпеть не может. Судя по голосу — что-то серьезное. Вот и предложил. Ты бы лучше помогла мне убраться.

— Ты ей ребенка сделал? — подозрительно спрашивает Чон Джа, начиная складывать свои вещи: — а? Мне будет неловко, если так.

— Если неловко — выйди в коридор, покури там пока. Но нет, ребенка я не делал. Вроде бы…

— Ты лучше хорошенько вспомни. — говорит Чон Джа, стремительно приводя комнату в порядок: — а то за такое девушка тебя и удавить может. А я ей помогу. Ноги тебе подержу.

— Злая ты. Откуда столько злости в такой юной и красивой девушке.

— Оттуда. Все мужики — миччином. Вот и все.

— Даже я?

— Особенно ты. — Чон Джа вихрем пронеслась по квартире, оставив после себя чистоту и порядок.

— Ого себе. Ты посмотри, а у нее еще и такой талант есть. Приводить квартиру в порядок за пять минут. — присвистнул Старший: — девушка огонь! Правда есть у меня впечатление что это внешний лоск, вон, она свое белье просто в шкаф не глядя покидала. По углам все распихала и все. Но все равно, умение полезное.

В дверь постучали. Старший тут же занял свое место в кресле-каталке и кивнул Чон Джа, которая открыла дверь.

— Ой. — сказала девушка на пороге: — я, наверное, ошиблась, прошу прощения.

— Не ошиблась. — отвечает ей Чон Джа: — если тебе нужен этот миччином в кресле-каталке, то ты по адресу. Проходи. — она отходит назад, пропуская гостью. Честно говоря, не так встречают гостей, пусть даже и незваных, пусть даже и поздно ночью. Но почему-то Чон Джа решила с порога нагрубить Юне. Бон Хва, который наблюдал за всей этой сценой немного со стороны — удивился. И зачем Чон Джа гостье грубить?

— И опять-таки мало ты в женщинах разбираешься, малыш. — вздыхает Старший: — хочешь сам с ситуацией разобраться?

— Еще чего! — тут же пугается Бон Хва: — зачем это мне лишняя головная боль? И вообще, я половины из того, о чем вы говорите не понимаю.

— Пожалуйста, присаживайтесь. Я сейчас… — Чон Джа демонстративно вкатила на кухоньку кресло-каталку с Бон Хва. В кухоньке тут же стало тесно. Сидеть на кухне в своем собственном доме с двумя молодыми девушками было как-то странно. Его на секунду посетило чувство нереальности происходящего. Вот он — сидит в инвалидном кресле своего старшего брата, выдавая себя за него, пользуясь тем, что Юна — не различает их в лицо. Вот, напротив него — сидит Юна и моргает, глядя как Чон Джа — наливает ей чаю, ставит на стол какие-то легкие закуски и печенье. Все так, будто у него и не было своей семьи… или так, словно они и есть его семья. Странное чувство…

Чон Джа наливает чаю и ему, накидывает на плечи куртку, берет с собой пачку сигарет и зажигалку, бурчит что-то вроде «пойду, пройдусь» и выходит за дверь, гремит ключами, закрывая ее за собой. Они с Юной остаются наедине. Все-таки хватило у этой Чон Джа деликатности выйти и не отсвечивать. Наверняка пойдет до круглосуточного магазинчика пройдется, а потом будет на лестнице стоять и курить…

— Чжи Мин. — говорит Юна, поднимая на него глаза: — извини, что так поздно. Просто я не могла дождаться до утра. Это важно.