— Может Вам ещё курдючным жиром плов заправить, — улыбнулся Марат, — и узбекских лепёшек подогнать?

— Лепёшки относятся к хлебу, но плов едят без хлеба, если плова достаточно. А баранину использовать или говядину — дело добровольное. Но лучше говядину. И ещё шакароб не помешало бы, салат такой из помидор и лука.

Так как всё небо затянуло тучами, за окном стало темно. Фёдор сказал, что пошёл на разведку, пока не наступил комендантский час. Закрыв за ним дверь, Марат приблизился к окну. Окно выходило во двор, и там ещё лежали неподвижные тела. «В первую очередь с дорог и тротуаров убирают», — подумал он. Затем он увидел Фёдора рядом с трупом.

— Нет, не трогай меня, убери руки! — услышал возгласы Лены Марат, и повернулся лицом к дивану.

Там профессор пытался обнять Лену и распахнуть полы её халата. В это время Дима через силу открыл глаза и сказал спросонья:

— Профессор, опять Вы за своё?! Ну что Вам руки связать что ли? Марат, посмотри в аптечке Лены снотворное. Надо каким-то образом успокоить нашего сексуального маньяка. А где Федя?

Не дожидаясь ответа, Дима вскочил на ноги и подбежал к окну. Заглянув вниз во дворик, он успел узреть, как труп рядом с Фёдором исчез!

Дима подошёл к кофе-машине, сделал себе двойной капучино, подлил в кружку холодной воды и выпил всё залпом.

— Короче, я пошёл к Феде вниз. — Дима на ходу подхватил очки виртуальной реальности, респиратор и начал обуваться. — За порядок и кислород ответственный Марат. Ещё, Марат, подумай о плацебо. И не забывайте, профессор, что Лена всё ещё моя девушка! Бывайте!

С этими словами Дима выскочил из квартиры и захлопнул дверь…

* * *

Фёдор стоял возле другого трупа, когда к нему приблизился Дима.

— Ну как успехи? — спросил Дима.

— Эти тела умерших людей и в самом деле куда-то исчезают, — ответил Фёдор.

— А ты в каком диапазоне смотришь?

— Доступные мне диапазоны: видимый, инфракрасный, ультрафиолетовый, рентгеновский, радиодиапазон…

— Прям телескоп Хаббла! — воскликнул Дима. — И что, ты в этих диапазонах одновременно смотришь?

— Нет, Дима! — ответил Фёдор. — Но на каждый из этих диапазонов я переключаюсь практически мгновенно.

— Давай поступим так, Федя, — Дима надел поверх своих очков очки виртуальной реальности. — Уляжемся в ногах усопшего, будто мы тоже почили в бозе. Ты возьмёшь меня за правую руку, сами мы расположимся вдоль туловища умершего, но за его тело будем хвататься свободной рукой по команде — твоей или моей — в последний момент. Если ты увидишь, что труп кто-то начинает уносить, то ты командуешь, если я — то я.

— Это понятно, — ответил Фёдор, — но тебя никто не примет за труп. У тебя температура 39 градусов Цельсия!

— Эээх, сейчас бы чаю с малиной, да в тёплую постельку, — мечтательно протянул Дима. — Но, говорят, полезно чаще выходить из зоны комфорта. Вот для тебя, Федя, каким представляется комфорт?

— Ээээ…

— Тише! — прошептал Дима — Замри!

В это время Дима увидел, как возле близлежащих недвижимых тел усопших возникли темнеющие порталы и из каждого вышло по одному существу, похожих на тени древних «пришельцев», коих можно увидеть в наскальной живописи. Такой же портал возник секундой позже и возле головы усопшего.

Задержка в одну секунду позволила Диме экстраполировать развитие событий. Каждый «пришелец» хватал по трупу и уходил в портал. Поэтому, когда из «своего» портала появился «пришелец» и схватил труп под мышки, Дима гаркнул:

— Хватай, Федя, быстрее!

То ли «пришелец» обладал эпической силой, то ли просто был волшебником, но он поднял враз тело усопшего. В этот момент Дима почувствовал, что нога трупа, за которую держался Дима, вдруг выскользнула. Будто растаяла. Но Фёдор продолжал держаться за другую ногу трупа. Так они, как звенья одной цепи, и залетели в портал: «пришелец», труп, Фёдор и Дима. «Как стая журавлей», — успел подумать Дима…

* * *

Москва. 28 июня

Марат нашёл Мелаксен и Глицин. Для верности он дал их профессору и проконтролировал, чтобы тот выпил оба препарата. Профессор рассосал аж две таблетки Глицина. После того, как профессор заснул на диване, Лена обратилась к Марату:

— Слушай Марат! Там у меня в баре есть Хеннесси. Давай хлопнем по рюмашке, а то меня душат слёзы. Вдруг полегчает?