Снаряжение, кстати, не сильно впечатляло. Одна брезентовая палатка на всю группу. Вроде как двенадцатиместная, а по факту — знаменитая советская четырёхместная «памирка». Я такую долго хранил, пока не потерялась где-то. Дятловцы просто взяли и склепали из двух маленьких одну вместительную. Получилось очень громоздко и максимально неудобно. Чисто по моему мнению, конечно. Странно, мне казалось, Игорь упоминал на вокзале две штуки. Хотя, наверное, вторая была блиновская.

Я взглядом ощупывал все рюкзаки и мешки, пытаясь определить, какие именно принадлежат группе Дятлова. Если в Вижае у меня дело с диверсией не выгорит, а этого допустить никак нельзя, надо понимать, с каким багажом мы отправимся в горы.

Даже интересно, как дела обстоят со спальниками у товарищей студентов? Вещей вроде много, глядишь, всё нужное прихватили. Хотя что-то я уже сомневаюсь в этом. Они вроде как достаточно взрослые, но с другой стороны… дети, самоуверенно считающие себя опытными во всех вопросах.

Черт… А спальники уже массово шили, или ещё нет? Нахмурился, вспоминая рассказы дядьки, но так ничего конкретного и не припомнил. Ладно, будем надеяться, что план Б сработает.

Да уж… сюда бы сейчас современное барахлишко для туристов, а не вот это всё. Я скривился, глядя на единственный ледоруб, притороченный к рюкзаку Рустэма.

— Чего стоишь, помогай, давай, — кто-то ощутимо, со всей дури толкнул меня в бок.

Этим командиром оказался Кривонищенко. Тянет его ко мне со страшной силой. Давненько что-то не появлялся рядом.

— Да вот смотрю и думаю: бессмертный ты или просто дурак? — негромко, очень ласково произнёс я и улыбнулся студенту улыбкой, которая скорее была похожа на оскал.

— Чего? — Кривонищенко растерялся.

— Того! — рявкнул я. — Тебя не учили, что в незнакомого человека не стоит кулаки пихать? Был же опыт. Вокзал забыл?

— Чего? — продолжал бестолковиться Жорик.

Я, честно говоря, уже не знаю, как им объяснить: ко мне не подкрадываться. Не трогать. Не стукать. Чревато!

— Того Георгий, того… Ещё раз и в глаз, усвоил?

Я похлопал парня по плечу, основательно так похлопал, его аж перекосило. Хотя, может, скривился он не от моих хлопков, а от «Георгия». Я помню, что он эту версию своего имени не очень любит. Следом, не дав опомниться, уточнил:

— Ты лучше мне вот что расскажи: куда это нас занесло, Георгий? В какие такие волшебные края? И какой пункт следующий? Такой же убогий, или мы сразу в горы рванём?

— Много ты понимаешь, — надулся Кривонищенко. — Вижай, это, можно сказать, районный центр. Здесь и клуб, и гостинца есть.

— Да ты что, — деланно восхитился я. — Может, и кабак найдётся?

— Чего? — снова опешил Жорик.

— Чегочка с хвостиком, — хмыкнул я. — Заладил, будто попугай. Так… Нас кормит собираются? А то жрать хочется.

Сказал я, между прочим, чистую правду. Желудок от голода сводило так, что хоть снег с земли бери и трескай. Никому в голову вообще не приходит, что со вчера еды не было? А у меня так вообще с позавчера.

— Да ты… — Кривонищенко нервно втянул воздух носом, видимо, начал подозревать, что над ним глумятся.

— Люда, душа моя… — не дослушав возмущений Жорика, я развернулся к нему спиной и, широко улыбаясь, пошёл к Симпатяге, которая с задумчивым видом пересчитывала рюкзаки.

Казалось бы, зачем мне это? Тем более, после скандала в Ивделе, Людочка смотрела на меня с явным негативом.

Ну, во-первых, в том и дело. Захотелось немного её расположить к себе. Нужно, чтоб вся группа Дятлова относилась ко мне положительно, а не только мужская часть. Во-вторых, неподалёку стояла Зина, и я чувствовал на себе её внимательный взгляд. Не захотела со мной поговорить? Ну, ок. С другими пообщаемся.

Я подошёл к Люде и сходу приобнял её за плечи. От неожиданности Симпатяга растерялась. Видимо, не ждала она от меня подобных действий. Хотя, почему же «видимо». Конечно, не ждала.

Буквально секунда понадобилась казначейше группы, чтоб прийти в себя. Она громко хмыкнула, а затем вывернулась из-под моей руки, при этом не забыв стрельнуть глазами в сторону Жорика. Наверное, после ситуации с Тибо опасалась, что честные комсомольцы донесут Блинову про её обнимашки с посторонним мальчиком. При этом по растерянности, мелькнувшей в глазах, было заметно: Людочка не может понять, шучу я, или всерьёз выражаю свою симпатию.

— А, скажи, душа моя, мы тут ночевать остаёмся, или как? Хотелось бы, конечно, с ночёвкой… — продолжал я заигрывать с Симпатягой, боковым зрением отслеживая Зину, которая с места не двигалась, стояла, наблюдала за происходящим.

— А что, Костик, уже устал? Не выспался? — фальшиво удивилась Людочка, подхватив мою игривую интонацию. — Ещё маршрут не начался, а ты уже привал требуешь.

— Эх, звезда очей моих… — я доверительно наклонился к девушке, сокращая дистанцию. — Да разве выспишься, когда рядом такие красавицы ходят?