Шрифт:
– Нет, важно, если я спросил! – рычит мужчина, а я округляю глаза.
Да что с ними всеми? Кричат на меня, будто я тут девочка для битья!
– Не надо на меня давить! – задираю нос я, а мужчина подходит вплотную и смотрит своим испепеляющим взглядом.
– Малинкина…
Никита хватает Костю за галстук и сильно дергает.
– Упс… – изворачиваюсь я, вынимая из кулачка предмет одежды.
А сынок-то весь в папу. Подошел ближе? Получи!
– О, Константин Миронович, добрый вечер! – выплывает из-за угла гостиной Глаша, натянув премилую улыбку, я открываю рот от удивления.
Как долго она там стояла?
Нет, с такой точно не найдем общий язык!
– Глаша? Вы еще не ушли? – отходит от меня Константин, полностью теряя интерес к разговору.
– Да вот, пришлось задержаться. Нужно поговорить! – Она бросает нахальный взгляд в мою сторону и по-хозяйски подходит к мужчине.
– Ну, говори!
– Только не при ней, – тянет женщина, а я фыркаю.
– Глафира! Я пришел с работы и очень устал! Мне нужно поесть спокойно! А София, вижу по ее голодному взгляду, тоже не ела, так что говорите уже как есть! – рычит Костя, а я замираю от удивления.
Нет, ну надо же! Это у меня взгляд голодный? Хотя да, чего это я, и вправду готова слона съесть!
– Ладно, как хотите, – фикает Глаша. – Но я должна сказать, что вы привели домой побирушку и хабалку! Да еще и с ребенком! Я давно присматриваюсь к вам, и мне кажется, моя Виолетта прекрасно подходит вам, не то что это отрепье со своим нагулянным ребенком!
По мере высказывания Глаши взгляд Романова темнеет и становится все злее. И как этого не замечает домработница? Да он же сейчас чернее тучи!
Ой-ой!
Предусмотрительно отхожу подальше, прижав к себе кряхтящего Никиту, и домработница победно улыбается, подумав, что моя капитуляция связана с ее пламенной речью. Но не тут-то было! Я пытаюсь убраться подальше, потому что сейчас здесь начнется ураган.
Тихонечко крадусь к двери, но громкий бас останавливает меня, пригвоздив к полу:
– Стоять, Малинкина!
Оборачиваюсь, натянув глупую улыбку, и выдавливаю:
– Никита уже спать хочет…
Взгляд босса падает на ребенка, который гулит и весело лепечет, и его бровь ползет вверх.
– А мне показалось, вы хотите сбежать!
Вот не нравится мне этот резкий переход на «вы». Попой чувствую, сейчас начнется.
Глаша же стоит как ни в чем не бывало.
Беги, глупая женщина, сейчас полетят осколки!
– София, скажите, мне показалось или Глаша и вправду это сказала? – вкрадчиво тянет он, подходя ближе к домработнице.
– Сказала что? – пищу я, бросая беглый взгляд на ухмыляющуюся женщину.
– Мне показалось или она назвала Никиту, моего сына, отрепьем? Нагулянным ребенком?! – тут голос мужчины переходит в рык, и он резко поворачивается к Глаше, которая стремительно бледнеет.
– Да, она так и сказала! – киваю я как китайский болванчик.
Нет, я не ябеда, но когда мне страшно – сдам всех. Тем более перед таким, как Романов.
– А еще она называла его ублюдком! – пищу я и бросаю взгляд в сторону белой как мел домработницы.
Пожимаю плечами, всем своим видом показывая, что она сама довела до такого. Пусть и разбираются!
– София, сходите с Никитой в спальню, принесите его бутылочку, а мы пока поговорим с моей дорогой Глашей!
Глава 5
Взяв бутылочку, я не спешу спускаться к ним обратно. Мало ли что Романов там делает? А вдруг он убивает Глашу? Еще нам с Никиткой попадет.
Нет уж!
Сажусь на кровать и кладу малыша рядом. Начинаю играть с ним и щекотать. Никита смеется и смешно дергает ножками.
Ну вот как можно такого бросить? Даже если на отца… Просто взять и оставить в коробке. А если бы его нашел кто-то другой?
Боже, даже страшно подумать о том, на что надеялась его мать.
– София? – заглядывает в комнату Романов. – Пойдемте!
– Не пойду! – быстро качаю головой, в страхе закусывая губу.
Мужчина усмехается и выдыхает:
– Ну же! Вам больше ничего не угрожает!
Так уж и ничего! Я видела, каким может быть Романов, когда рассержен.
Молча смотрю на него, не делая никаких движений, и тот подходит ближе.
– София, все хорошо. Ты же голодная?
Молча киваю, ощущая, как желудок прилип к спине. С такой работой и гастрит можно заработать, если не чего-то похуже.