— Хочется сегодня выглядеть максимально вульгарно и странно, — заявила она, с кокетством поправляя кудрявое каре.

Кирилл улыбнулся, желая теперь тоже перевоплотиться в нечто необъяснимое и выделяющееся. Через подобранный нелепый облик им хотелось выразить внутреннюю свободу и заразить ею остальных.

Дорогие тачки подъезжали к дому. Стильные молодые люди, поправляя украшения и оценивая строгим высокомерным взглядом обстановку, заходили в дом. Винт встречал гостей, не вдаваясь в подробности устройства дома, который был и так всем хорошо известен. Кирилл с Машей и Инди спустились к толпе.

— Знакомьтесь, — объявила Инди, не замечая напускной серьёзности прибывших, — это Джокер и Харли нашего времени! Они сбежали из психушки, чтобы весело отодрать наш серый скучный мир!

На вызов хозяйки все благожелательно откликнулись приветственным возгласом.

— Не переживайте за переизбыток внимания, — успокоила подвыпившая Инди парочку, — здесь всем насрать на всех, кроме себя. Эти люди принимают друг друга за неодушевлённые предметы. Они собираются у нас раз в неделю, обдалбываются и трахаются.

Затем вернувшись к роли соблазнительной кошки, Инди пошла вертеть хвостом в круговорот лицемерия и питаться энергией окружающего вожделения. Кирилл с Машей безразлично улыбались встречным людям и качались на своей волне.

— Давай выпьем? — предложил он.

— Лучшее предложение! — откликнулась она.

Они налили себе Ягермейстера с энергетиком и задвигались под музыку.

— Серафим вживую не так поёт, — заносчиво орал на весь зал какой крашенный белобрысый красавчик с химзавивкой, — я этого засранца знаю! Он весь голос прокурил! Как же мы с ним тусили… Но трек я с ним не стану записывать… Не мой формат… Я, кстати, сейчас кручусь с альбомом на студии, где записываются Обла, Тейп, Ганфлад…

Девушки слушали его или делали вид, что слушают. По большей части они смотрелись в зеркало и заряжались волной самолюбования. Белобрысый навязчиво докапывался до новых слушателей, безостановочно шмыгая носом.

— Если он подойдёт к нам, — предупредил с усмешкой Кирилл, — то, клянусь, я зачитаю ему реп "Грандмастера Бит".

Маша посмеялась.

— Это который сосистер?

— Пенопластер.

— Пойдем покурим, — смеялась она, ловя в стёклах очков отражения ярко-красных огней диско-шара.

Возле бассейна собралась целая толпа народу. Все делились впечатлениями от поездок и новых покупок. Под алкоголем и наркотиками они становились более чуткими и вежливыми, чем в первые минуты визита.

— Пойдем в сторонку, — отозвала Маша.

— Не нравится, как письками меряются?

— Может, я тебя просто хочу послушать.

Кирилл последовал за девушкой.

— Ну, как тебе тут? — поинтересовался он.

— Знаешь, мне нравится. Я чувствую всеобъемлющее веселье и свободу. А тебе?

— Я последние события считаю проделками судьбы, — заявил Кирилл. — А в таком случае, нам остается только довериться течению и наслаждаться.

Маша кивнула, двигаясь в такт доносящейся из дома музыки. Позади парочки вёлся диалог незнакомых им девушки и парня, слова которых перебивал текст песни:

— У меня начались невыносимые панические атаки… Знаешь, я раньше думал, что достиг предела, но с каждым разом всё хуже… Мне кажется, я перешагнул черту человеческой расы и теперь расплачиваюсь за знания… Я… Я даже не могу передать, к каким прихожу осознаниям и какие потом меня настигают депрессии… Мир прогнил изнутри… Люди стали слишком тупыми и злыми… Уже не помогают ни духовные практики, ни медитации… Ничего… Не хочется признаваться, но порой я не знаю, как жить…

Парень выглядел как обычный ухоженный мажор со страдальчески смазливым лицом. Маша сняла очки и продемонстрировала закатанные от отвращения глаза. Кирилл посмеялся.

— Зацени!

Он повернулся к двум философам и, засунув два пальца в рот, извергнул из себя ранее съеденное и выпитое. Рвотные массы оказались вблизи участников светской беседы, которые с криком отпрыгнули от содеянного, как от проказы.

— Чувак, блин, ты больной что ли?

— Извините, — высморкался Кирилл, — у меня, кажется, метафизическая интоксикация…

После этого он вернулся к Маше, которая, сложившись пополам, умирала со смеху.

— Как ты это сделал?

— Да я в психушке постоянно блевал. Мне теперь спровоцировать рефлекс, как два пальца об асфальт.

— Ты бы видел их лица!

— Да видел. Я краем глаза поглядывал.

— Я бы тебя поцеловала за такой подвиг, — отыгралась внезапностью Маша, — но ты блевун.

Кирилл покривлялся в ответ. Затем они, смеясь, направились в дом. Вечеринка была в самом разгаре. Гости разбились на кучки. Уже без пафоса и манерности в лицах они позволили себе расслабиться.