— Спасти всех пленников внутри него, тоже дело.

Разрушитель преобразился и стал Сверхмозгом, но активным, воюющим лично и насылающим орды тварей тьмы. Группа осталась такой же, как была, в потертой форме, с верным оружием в руках, от снайперских винтовок до пулемета. Они сражались и разили, твари нападали, группа двигалась вперед, к высящемуся на горизонте Сверхмозгу.

— Их слишком много.

— Или нас слишком мало.

— И то, и другое.

— Нам нужны союзники, да?

— Точно, вызывайте полк Львов!

— Ха-ха-ха-ха-ха!
– загремел громовой смех Разрушителя-Сверхмозга.
– Вы сами изменили все вокруг и теперь попали под свои же ограничения! Жалкие людишки! Вашим жизням никогда не сравниться со смертью!

Пауза и обмен образами.

— Он прав.

— Пусть даже и не Лев.

— Нам никогда не сравниться с ним.

— Наши силы слабеют.

— Мы разряжаемся и выдыхаемся.

— Надо было дышать его слугами десять лет, чтобы победить.

— У нас не было столько времени.

Волна тьмы вставала на горизонте, словно поднятая волей Сверхмозга, и накатывала, поглощая Землю вокруг. Жизнь, деревья, камни, вода, все исчезало в приливе этой волны тьмы, атаке Разрушителя, призванной показать всю его мощь.

Буревестник сдерживал его натиск и все равно тьма прорывалась, части галактики поглощались и Разрушитель становился сильнее. В этой войне на истощение группе было не победить, а их попытка применить наскок, ударить внезапно, провалилась.

Они стояли на стенах форпоста девяносто девять и смотрели на волну тьмы, закрывающую горизонт.

— Это конец.

— Полный.

— Темный.

— Интересно, апокалипсис у Прежних выглядел также?

— Возможно.

— Тогда нам остается только сдаться?

Мгновение обмена образами и напоминание о вечном покое. Притягательном, манящем, все еще доступном покое смерти.

— Придите ко мне!
– взревел Разрушитель - Сверхмозг.
– Или умрите! Все равно вы станете моими!

Обмен образами и указание, что разница для него все же была.

— Мы сдадимся, если ты не тронешь Землю!

— Договорились!

Группа вдруг оказалась в машине, бронетранспортере, который понесся через ряды тварей, давя тех, кто не успел отбежать в сторону. Ограничения воображаемой сцены действовали и давление Сверхмозга нарастало, опять звало подчиниться и принять его волю.

Группа не стала сопротивляться, в то же время совершая последний шаг, завершающий трансформацию.

— Теперь мы и правда едины.

— В жизни и смерти.

— Ведь одного не бывает без другого.

— Жаль, что никто из них так этого и не понял.

— Да, Хранители могли бы слиться с Разрушителем и не трогать Землю.

Без жалости, гнева и страха, надежд на будущее или мыслей о прошлом, группа слилась воедино, растворилась друг в друге и переплелась разумами, превращая себя в живую ракету. Тьма рвалась из нее, вдыхаемая Разрушителем, который слишком поздно заметил, что происходит. Ведь группа искренне решила сдаться, раскрыла себя, сдалась на милость победителя, ведь невозможно было врать при таком общении через образы, и Буревестник не стал врать, сдался и позволил изъять из себя тьму.

— Это невозможно!
– взревел Разрушитель.
– Вы - мои!

— Это так, - согласилась живая ракета.
– Мы твои и мы пришли сдаться, как ты и хотел.

Просто все эмоции и сдача не имели значения, были и оставались правдивы, но это не мешало группе делать то, что следовало сделать, так как больше было просто некому.

— Прими наш дар, смерть во имя жизни.

— И жизнь во имя смерти.

— Возьми все целиком и без остатка.

Разрушитель еще попробовал отказаться от этого дара в последнее мгновение, но так и не успел. Живая ракета в оболочке из тьмы смерти влетела внутрь его сущности и взорвалась, преобразуя ее. Взрыв жизни, может не такой большой, как тот, что породил вселенную, но все же взрыв. Мгновение спустя Буревестник и Разрушитель исчезли и вместо них осталось только гигантское облако взрыва, которому предстояло расходиться по галактике многие сотни и тысячи лет, порождая материю и жизнь, которой предстояло потом умереть, порождая вечный круговорот того и другого в природе.

Как жизнь группы Буревестник, полная смертей и их смерть, породившая массу жизни.

В самом сердце облака неподвижно висели семь точек, набухали, превращаясь в светящиеся шары.

Вокруг клубился серый туман и не было ничего.

— Мы опять раздельно, - заметил Дюша, подтягивая к себе клуб тумана.

Тот свернулся в сигарету и туман тут же пополнился новыми клубами.

— Даже смерть нам намекает, что нечего сливаться воедино, - хохотнул Спартак.