«Я уже даже не дед, а целый прадед какой-то! Так где же внуки?» — весёлая мысль заставила улыбнуться, на миг забыв обо всех проблемах. Пока в реальность меня не вернул, казалось, мягким саваном растёкшийся в разуме пренебрежительный ответ с лёгким налётом превосходства: «Зачем внуки мне, не подверженному биологической деградации? Я уже выше столь жалкой природы! В том числе выше и жажды к продолжению рода…».

Идея о копании в себе становилась всё более пугающей.

Что же по остальным сведениям, то ещё одним интересным моментом было оповещение некого Алгоритмического ядра, судя по информации из сохранившейся документации — местного продвинутого псевдо- (иначе говоря — слабого) ИИ, выступающего руководителем законсервированного комплекса. Оное оповещение касалось непосредственно меня и гласило, что в связи с полным исчерпанием ресурсов системы жизнеобеспечения в целом и камеры образца в частности, оно, великое и ужасное Алгоритмическое ядро, теперь вынуждено выйти из длительной спячки и отправить сигнал бедствия по всем инстанциям. Снова. Собственно, судя по последним страницам логов, таких сигналов отправлялось уже превеликое множество, однако отвечать на них почему-то никто не спешил. Чему печалится, естественно, не получалось.

Выходит, я здесь в безопасности?..

«Если уже научился обходиться без пищи и воздуха, конечно!» — с преувеличенной радостью и ехидством отозвалось нечто донельзя высокомерное во мне. И сразу же стало как-то неуютно. Так захотелось ещё пожить… Желательно, психически здоровым, правда, но за неимением гербовой, будем искать туалетную. Уж не ведаю, что там у меня с головой, однако кушать и дышать нужно даже полнейшему психопату. Вот этим и займёмся.

* * *

Грядущая мучительная смерть от удушья, оказывается, может выступать отличнейшим мотиватором! Черновой набросок плана по выживанию оформился едва ли не сходу, впрочем, не отличаясь и какой-либо великой притязательностью: банальные «изучи всю доступную информацию», «собери полезное и не слишком тяжёлое», а также «разведай территорию за пределами комплекса». Простейшие, в сущности, шаги. Но сюрпризов они успели принести массу. И, увы, далеко не всегда положительных.

Наверное, начать стоит с того, что работников этого комплекса, или по крайней мере значительную их часть, я всё-таки обнаружил. В мёртвом состоянии, что и не удивительно — после стольких лет на иное рассчитывать было бы глупо. Была у меня некая интуитивная уверенность в том, что этот комплекс не рассчитан на столь длительный срок автономной работы. Да и сами пришельцы… Судя по организации комнат отдыха, они мало чем отличались от людей в плане досуга, а значит — и в степени необходимости социального контакта.

«Интересно, как они выражали свой стресс? А депрессию? Всё же автоматизация жизни тут не особенно выдающаяся, а значит обслуживающий персонал присутствовал во вполне приличном количестве. При том, что оный, как правило, асоциальностью не отличается».

С другой стороны, с виду костяки пришельцев были… Странными. Даже для меня странными, хотя специалистом в биологии считать себя не позволяла даже слегка прояснившаяся память. Но всё равно…

«Хорда, то есть позвоночник, имеется, однако соединений с другими костями ему явно не достаёт. Как, собственно, и самих этих самых „остальных костей“. Причём проблема не в конкретных останках, всё же восемнадцатый костяк пошёл, пора признать очевидное. Что ещё? Череп сильно облегчён камерами. Вместо костей конечностей — горка хрящевых остатков. И странный внешний фрагментарный панцирь, причём предназначенный в основном для всё тех же самых конечностей. Кои были практически одинаковые, к слову, что пара сверху, что пара снизу. Одним словом — херня какая-то, а не живое существо».

И вот такие вот неизвестные науке тварюшки обнаружились и в коридорах, и кучками на складах, и даже возле единственного выхода из комплекса, представленного в виде здоровенных бункерных врат. Словом, мне было о чём подумать. И какой информацией поинтересоваться в первую очередь.

А ведь кроме необычного расположения скелетов, вместе со следами их механического повреждения, на неладное намекали и опустошенные склады, и странное, совершенно мною не узнаваемое поражение электронных элементов ЭВМ, и полное игнорирование автоматических бедственных реляций местного ИИ. Всё это явно было кусочками одной мозаики, но вот какой именно пока абсолютно непонятно.

«Похоже на сцену, должную остаться после завершения сюжета некоего фильма ужасов».

Кроме того, по мере изучения местности на меня всё чаще накатывало острое чувство дежавю. Вплоть до того, что некоторые из всё ещё функционирующих электронных замков я открывал вводом правильных паролей. Которые как бы и знать-то не должен был по-хорошему…

Кажется, бессловесной жертвой эскулапов я всё же не являлся. Ну, по крайней мере в первом приближении, поскольку всё ещё остаётся вероятность использования всяческих гипнозов и иных методик промывки мозгов. Конечно, хотелось бы верить в лучшее, то есть в собственную стальную волю, однако… Переоценивать себя всё же не стоило. Хотя подобному пессимизму всеми силами противилась вторая, более наглая сторона моей шизофрении. Уж она-то в себе, то есть во мне, была полностью уверена, да…

Ну а на шестой разблокированной вводом правильного пароля двери я уже как-то даже смирился со всеми странностями новой жизни, малодушно ссылаясь на куски периодически всплывающей памяти. И на отсутствие времени, конечно же! А то мало ли, вдруг ещё в беспамятство провалюсь.

«Да-да, попаданцы на такое способны!» — со знанием дела подтвердил первый голос в голове.

«Какие тщедушные…» — с негодованием отозвался второй.

Однако, как бы тщательно не осматривался комплекс, как бы внимательно не изучалась сохранившаяся информация, ничего особенно полезного я не находил в упор. Или же, что куда более вероятно, не понимал ценности найденного. Да и выдающаяся неординарность всего вокруг изрядно сбивала с толку. Что уж тут говорить, если даже здешний туалет — и тот в виде непонятной фиги сделан! Конечно, если это был именно что туалет…

Словом, всё ярче разгоралось понимание — оттягивать неизбежное бесполезно. Нужно садиться и сквозь головную боль вспоминать. Вспоминать всё, важное и не очень. Детали и широкие мазки вех. Нормальную, знакомую мне жизнь землянина двадцать первого века и существование непонятной хрени из лабораторного комплекса инопланетян.

Нужно было смириться с тем, что как раньше уже не будет. Воспоминания, весь прожитый ранее опыт формируют личность. И судя по мимоходом отмеченным мною реакциям, что-то от того странного создания, проснувшегося в колбе с розовой жижей, уже тихим сапом вплелось в мой разум. Испуга… не было. В отличие от здравого опасения. Но иного выхода, видимо, действительно не было. Я абсолютно не представлял, что твориться в окружающем мире, и опыт мирной жизни в мегаполисе вряд ли мог мне в этом помочь. Увы…