– Не думал, герр Шольц, что вы интересуетесь китайской поэзией… – негромко произнёс его спутник. Он был в военной форме с погонами корветтен-капитана. Нашивка на рукаве кителя указывала на принадлежность к инженерному корпусу Кайзермарине.

– Принято считать, что романтизм есть прерогатива университетских профессоров и недоучившихся студентов-филологов. – отозвался господин в пенсне. – Однако, смею вас заверить, что это не так. Никогда ещё тяга немцев к литературе, особенно к поэзии, не достигала такого накала, как теперь. И для подлинных ценителей нет ничего слаще, нежели сравнивать вершины творчества разных народов, пусть и разделённых океанами и веками…

– Мои познания в культуре Поднебесной не настолько глубоки, чтобы сравнивать Гейне и поэтов периода пяти Царств.

– С вашего позволения – эпохи Империи Сун, это с 960-го по 1279-й годы по христианскому летосчислению. – Признаться, я и сам невеликий знаток китайской литературы, просто представитель заказчика преподнёс мне по случаю заключения контракта подарок, роскошно изданный сборник китайской поэзии, на шёлковой бумаге, с выполненными вручную миниатюрами. Одно из стихотворений, принадлежащих перу некоего Су Ши мне особенно запомнилось.

– Насколько мне известно, древние китайцы писали не перьями а особыми палочками, на манер стилосов древних римлян. – заметил корветтен-капитан. – Впрочем, это не имеет значения. Надо полагать китайский чиновник, преподнесший вам этот подарок, теперь сожалеет об этом.

– Как и я сам. – собеседник моряка покачал головой. – Поверьте, мне вовсе не улыбалось принимать участие в столь грандиозном и беспардонном обмане – как и остальным членам правления верфей «Вулкан». Китайцы одни из крупнейших наших заказчиков, всегда аккуратно платили по счетам. Ито, что у них, фактически украли уже готовые корабли – вина не наша, а берлинских политиков.

– Вы сомневаетесь в мудрости кайзера? – сощурился моряк.

– Нет, только в порядочности его советников и министров. Хотел бы я знать, что посулили каждому из них из Парижа за это возмутительное принуждение к отказу от контрактных обязательств! Я уж не говорю об убытках, которые может понести верфь, ведь заказ так и не был оплачен целиком!

– Насколько я слышал, фирма уже нашла другого покупателя?

– Да, и это не менее возмутительно! Формально броненосцы остаются собственностью первоначального заказчика, мы лишь задерживаем поставки до урегулирования франко-китайского конфликта. Однако берлинские крючкотворы нашли какую-то юридическую лазейку, которая позволяет провернуть такой трюк. И теперь оба судна отправится в Кальяо – вместо порта Вэйхайвей, главной базы Бэйянского флота, или, скажем, Циньчжоу, где китайцы держат боевые корабли для защиты побережья провинции Фучжоу и Тонкинского залива.

– Держали. – усмехнулся моряк. – До тех пор, пока эскадра адмирала Курбэ не пустила их на дно.

– Не надо было принимать бой на реке, где китайские калоши стали лёгкой добычей французских катеров с шестовыми минами. Те же перуанцы никогда бы не сделали такой глупости!

– Это потому, что ни в Перу, ни в Боливии нет крупных рек, в которые могут заходить морские суда. Но вы правы в одном: перуанцы очень неплохо показали себя. Их победы в недавней войне с чилийцами войдут в военно-морские учебники.

– Рад за них… – сухо ответил господин в пенсне. – Однако, это не повод, чтобы подрывать деловую репутацию нашей фирмы!

– Но хотя бы кошельки ваших акционеров, не пострадают, не так ли?

– Да, и мне удивительно, откуда у нищей республики нашлись деньги на выкуп столь дорогостоящего контракта. Я слышал, они взяли кредит в одном из швейцарских банков – и это тем более странно, что правила финансовых операций весьма строги, и без солидного поручительства никто бы такой кредит Перу не предоставил. А вот кто этот загадочный поручитель – это-то я и хотел бы знать…

– Ничего не поделаешь, коммерческая тайна. – моряк развёл руками. – Впрочем, нашлись же у них поручители в прошлый раз, когда они заказали корабли в Североамериканских Штатах? А ведь без них перуанцам не видать бы этой победы, как своих ушей!

– Есть мнение, что им помогли русские – в пику англичанам, которые в этой войне поддерживали чилийцев. – сказал господин в пенсне. – Полагаю, рано или поздно и история с китайским кредитом прояснится, но сейчас нам с вами остаётся только гадать.

– Вынужден с вами, согласиться, герр Шольц. – моряк сделал паузу, рассматривая стоящий возле достроечной стенки броненосец. Приземистый, массивный, он тяжко лежал на поверхности Даммского озера. Воды его, питаемые Одером, вдохновляли своей чистотой и хрустальной прозрачностью не одно поколение поэтов – но теперь, когда на берегу раскинулся один из крупнейших промышленных центров Второго Рейха, об этих временах можно было лишь вспоминать. Илистая муть, поднятая со дна винтами, колёсами многочисленных буксиров и пароходов, масляные пятна на воде, пустые бочки, мусор, и висящие над всем этим угольная пыль и лязг машин и механизмов. Но беседующих нисколько не угнетало это торжество германской индустрии над природой – наоборот, оно грело им души, напоминая о военной и экономической мощи германской нации, ежеминутно воспроизводимой этой индустрией.